Все свое недолгое царствование Павел I придавал особое значение церемониям. Безусловно, его коронация, будучи таинством, призванным выявить божественную природу монаршей власти, приобрела особое сакрально-символическое значение и стала точкой наивысшего выражения религиозно-философских воззрений императора. Торжественный въезд императора в Москву 28 марта 1797 г. в канун Вербного Воскресенья был не случаен. Павел уподобил это событие Входу Господню в Иерусалим.
Во время торжественного въезда Павел в виде полководца и отца ехал верхом, в военном мундире, со шляпой в руке, кивая зрителям. За ним следовали старшие сыновья Александр и Конастантин. Когда процессия достигла Воскресенских ворот, около которых монарха традиционно приветствовало духовенство, Павел I остановился, сошел с коня и, войдя в часовню при воротах, где хранилась чудотворная икона Иверской Божьей Матери, помолился перед ней. Эту традицию впоследствии соблюдали все российские императоры при въезде в Москву.
По высочайшему монаршему повелению день священного коронования был назначен в Пасхальное воскресенье – 5 апреля 1797 года. Не вызывает сомнения тот факт, что решение императора приурочить расписание коронационных торжеств к важнейшим церковным праздникам имело символический смысл и могло быть связано с той ролью, которую он отводил себе как главе православной церкви.
В Страстную пятницу, 3 апреля, возможно впервые, была проведена репетиция коронации с участием самого императора и его сына Константина.
В состав регалий был включен «императорский далматик», который возложил на императора во время коронации митрополит Новгородский Гавриил. Ряд мемуаристов относил его к разряду церковных облачений, однако те же авторы полагали, что он напоминал одежду восточных государей, византийских императоров, древних царей, надевавших ее на себя поверх кафтанов при венчании на царство. Павел I не снимал с себя далматика в течение всего дня коронации и удалился в нем во внутренние покои. Он надевал его только поверх военной формы, выбор которой в качестве коронационного костюма, очевидно, был глубоко осмысленным решением, продиктованным логикой власти. Недаром его примеру последовали все без исключения российские императоры, а также целый ряд западноевропейских монархов.
Во время коронации на Павла I была возложена императорская мантия, затем митрополит Гавриил поднес ему Большую императорскую корону Екатерины II, слегка изменённую «собственным ювелиром» императора Я.Дювалем. Этому же мастеру поручили дополнить державу Екатерины II сапфиром и алмазом. Увенчанный алмазом «Орлов» скипетр, который Павел I принял во время коронации, был создан для Екатерины II в начале 1770 г. С 1798 г. эти корона, скипетр и держава стали наследственными регалиями. В церемонии этой коронации был впервые введен ритуал возложения регалий на императрицу, короновавшуюся вместе с супругом: Мария Федоровна встала перед Павлом на колени, а он, сняв с себя корону и подержав её несколько минут над головой императрицы, возложил на неё Малую императорскую корону, созданную к коронации ювелиром Я.Дювалем. На императрицу была возложена мантия, аналогичная мантии императора, и малая бриллиантовая цепь ордена Святого Андрея Первозванного, также вошедшая с этого времени в состав коронационных регалий.
Церемонии, происходившие в Успенском соборе, по традиции, сопровождались стрельбой из пушек на Ивановской площади. В этот раз выстрел был сделан из самой Царь-пушки, звук которого «был так силен, что в городе разбилось много окон». Кульминацией всей церемонии стало прочтение Павлом после причащения Указа о престолонаследии – основного государственного русского закона, проект которого был составлен великим князем Павлом Петровичем еще в 1788 году. Указ отменял установленный Петром I порядок наследования "по завещанию" и ввел наследование по праву первородства по мужской линии от отца к старшему сыну. Таким образом, четко регламентировалась система передачи власти. После прочтения Акта, император вошел в алтарь и вложил документ в серебряный ковчег.
По окончании коронования москвичам предложили угощение вне стен Кремля: столы были поставлены от Никольских ворот Кремля до Красных ворот Белого города.
В ходе торжеств император еще несколько раз появлялся перед подданными в «императорских одеждах». Недовольный предстоящим окончанием коронационных торжеств, он придумал церемонию, которая состояла в том, чтобы поочередно снимать с их величеств, царские регалии, прежде чем отнести их в «сокровищницу». Современникам эта церемония, никогда не проводившаяся при российском императорском дворе, показалась нелепой, хотя для целого ряда европейских дворов, в частности английского, она являлась традиционной.
Парные портреты императора Павла I и императрицы Марии Федоровны
Конец XVIII – начало XIX в.
Неизвестный художник.
Холст; масло.
В основе портретов Павла I и Марии Федоровны лежит тип, созданный французским художником Жаном Луи Вуалем, работавшим в России на рубеже 1780—1790-х гг. по заказам наследника престола Павла Петровича и членов аристократических семейств из его окружения. В представленных портретах ярко отражается своеобразие портретного творчества Ж.Л. Вуаля, умевшего создать в своих произведениях ощущение камерности, не знакомое репрезентативному парадному портрету екатерининского времени. Даже некрасивому от рождения Павлу художник придает своеобразную привлекательность. Портреты супругов отличают отсутствие пышной атрибутики, естественность композиции, рафинированность живописной манеры. В сообщенных им чертах эмоциональной непринужденности отражается эстетика жизненного уклада «малого двора», чуждавшегося петербургского придворного блеска. Изображения Павла и Марии Федоровны воспринимаются как единое целое, создающее образ гармоничного супружеского дуэта, созвучный идеалам сентиментализма, одушевлявшим творчество Ж.Л. Вуаля. Отличающиеся высоким профессиональным уровнем исполнения и связанные единством художественного замысла портреты копировались как парные.
Костюм коронационного герольда (кафтан, шляпа и сапоги)
Россия, 1797 г. (?)
Бархат, тафта, золотные галун, бахрома, тесьма и шнур, лента, шелковые нити, перья, вата, шнур, кожа, глазет; ткачество, плетение, шитье.
Костюм предназначался для одного из двух гербовых герольдов, появившихся в России в первой четверти XVIII в. в связи с созданием при императоре централизованной геральдической службы. После отмены рыцарских турниров герольды выполняли при королевских дворах Европы ряд обязанностей дипломатического характера, а также являлись признанными экспертами в оформлении придворных торжеств, в том числе коронационных, их распорядителями. Одним из элементов их роскошного облачения на церемониях был далматик — его грудь и спину украшал герб той владетельной особы, которую представлял герольд. С 1724 г. и в России два гербовых герольда участвовали в коронационных торжествах. Разъезжая по Москве в сопровождении церемониального отряда, они зачитывали Манифест о коронации, возглавляли коронационную процессию, стояли в почетном карауле у императорского трона. Цветовое решение костюмов герольдов имело особую символику и менялось с течением времени.
Есть основания полагать, что представленный костюм герольда был выполнен к коронации императора Павла I. Интересны бархатные сапоги на красных кожаных каблуках, со шнуровкой, розетками и имитацией оплетки из золотого галуна. Цвет и декор сапог позволяет предположить, что они стилизованы под обувь патрициев эпохи поздней Римской империи — сапоги-«калцеи», которые на икрах обматывались кожаными ремешками, а в верхней части голенища украшались накладными изображениями львиных голов. В эпоху Средневековья аналогичные изображения крылатых львов помещали на наколенниках рыцарских доспехов, а в XVII—XVIII вв. — на голенищах сапог участников рыцарских каруселей, театрализованных празднеств в подражание рыцарским турнирам.
Предметы парадной упряжи (оголовь, мундштук, вожжи)
1795 г.
Оголовь. Санкт-Петербург. Кожа, бархат, шелк, бронза; ткачество, роспись, шитье, литье, золочение.
Мундштук. Лондон, фирма «HatchettSon & Co». Железо; ковка.
На время коронационных торжеств из Петербурга в Москву перевозили все лучшие экипажи и упряжь из Придворно-конюшенного ведомства. Имеются все основания предполагать, что этот парадный шестерик, отличающийся красотой отделки и техническим совершенством, использовался во время торжественного въезда в Москву коронационной процессии Павла I в 1797 году. На это указывает и наличие декоративных накладок из золоченой бронзы с изображениями двуглавых орлов под коронами на входящих в комплект упряжи оголовях и шлеях. На седелках закреплены кольца с императорской короной на каждом. Оголовь предназначалась для управления лошадью в запряжке. Она выполнена из красной кожи, сверху обшита зеленым сафьяном с растительным цветочным узором. Мундштук выполнял функцию управления лошадью. На всех мундштуках из этого комплекта выбито клеймо Чарльза Хэтчетта – сына знаменитого лондонского каретника Джона Хэтчетта, который своими изобретениями усовершенствовал, конструкцию карет и упряжи в 1770-1790-х гг.
Форма офицера лейб-гвардии Преображенского полка, принадлежавшая императору Павлу I (мундир, камзол, штаны, перчатки, сапоги)
Санкт-Петербург, 1796 г.
Сукно, бархат, камлот, хлопчатобумажная ткань, холст, тафтяная лента, кожа, лосиная кожа, тесьма, галун, перья, кружево, фольга, золотные нити, золото, серебро, медь, сталь, кость; штамповка, золочение, плетение, эмаль, ткачество, шитье, литье, резьба.
Этот комплект был передан в Оружейную палату 2 мая 1797 г., накануне отъезда императора Павла I из Москвы в путешествие после коронации. Принято считать, что Павел короновался именно в этом костюме, хотя чернильные надписи на сапогах и подкладке мундира свидетельствуют о том, что они были сшиты примерно за год до этого, а надевал их великий князь за девять месяцев до своей коронации. Мундир («строевой кафтан») выполнен из зеленого сукна с обшивкой ворота малиновым бархатом, на подкладке из зеленой шерстяной ткани — «камлота». Он имеет универсальную застежку, которую можно было варьировать в зависимости от времени года. На груди пришиты серебряные с золотыми накладками и эмалью звезды орденов Святого Андрея Первозванного и Святого Александра Невского. В комплект входят камзол (жилет) из белого сукна, длинные штаны и перчатки из белой лосиной кожи, сапоги-ботфорты с нашпорниками и стальными шпорами и черная фетровая шляпа.
Цепь ордена Святого Андрея Первозванного
Россия, конец XVIII в.
Золото; эмаль, штамп, гравировка, монтировка.
Золотая цепь с многоцветной эмалью на лицевой стороне состоит из двадцати трех чередующихся звеньев: девяти с изображением Государственного герба, семи трофеев с вензелем Петра I и семи розеток с наложенным голубым Андреевским крестом и четырьмя золотыми латинскими буквами по концам креста: S.A.P.R. (Sanctus Andreas Patronus Russiae — Святой Андрей, покровитель России). Эта цепь принадлежала императрице Марии Федоровне и поступила из Капитула российских орденов в 1917 г. Согласно Установлению для орденов кавалерских российских, обнародованному Павлом I во время коронации, высший династический орден Российской империи должен был возлагаться на императриц во время коронационных торжеств. Таким образом, императрица Мария Федоровна была награждена орденом Святого Андрея Первозванного в день коронации 5 апреля 1797 г.
Учреждение об императорской фамилии
Санкт-Петербург, 1797 г.
Бумага, чернила, сургуч, картон, глазет, шелк, бархат; рукопись, ткачество, шитье золотными нитями, золочение.
Учреждение об императорской фамилии — законодательный акт, определяющий права и обязанности членов императорского дома. Составленный и подписанный императором Павлом I в день его коронации, документ упорядочивал состав и иерархию членов императорской фамилии, регулировал их отношения, включал пункты о гербах, титулах, имениях, браках и наследстве, устанавливал размеры содержания. Фактически, согласно этому законодательному акту, императорская фамилия получала статус одного из институтов государственной власти. Вместе с Актом о престолонаследии он должен был гарантировать стабильность власти и ее преемственность, безопасность самой императорской фамилии, сохранение за всеми ее членами соответствующего и определенного законом статуса, чему способствовало и учреждение этим же документом Департамента уделов, подчинявшегося непосредственно императору.
Императорское установление для орденов кавалерских российских
Санкт-Петербург, 1797 г.
Пергамент, бумага, картон, глазет, шелк, бархат, шнур, золотные нити, воск, серебро; рукопись, клеевая живопись, ткачество, шитье, литье, штамп, золочение.
Документ, подписанный императором Павлом I и скрепленный подписями государственного канцлера Российской империи графа И.А. Остермана, графа А.А. Безбородко и восковой печатью в серебряной позолоченной кустодии на шнурах с кистями, датирован 5 апреля 1797 г. — днем коронации Павла I и днем Святой Пасхи. Он состоит из тридцати одной статьи с описаниями российских орденов всех степеней, включенных в Установление, а также рисунков орденских знаков, печатей, одеяний кавалеров и официалов ордена. Текст и изображения, выполненные на мелованном пергаменте, заключены в живописные орнаментальные рамки с вензелем Павла I в верхней части.
Установление для российских орденов хранилось в серебряном позолоченном ковчеге работы петербургского мастера Ионы Бергстрема, переделанном из выполненного тем же мастером ранее ковчега для хранения Статута ордена Святого Владимира. Согласно Установлению, Павел I под своим главенством создал единый Российский кавалерский орден, который разделил по старшинству на четыре класса: первый — Святого Андрея Первозванного, второй, для особ женского пола, — Святой Екатерины, третий — Святого Александра Невского, четвертый — Святой Анны. С этого времени награждаемый орденом Святого Андрея Первозванного автоматически становился кавалером младших российских орденов — Святого Александра Невского и Святой Анны I степени, — знаки которых выдавались вместе с орденом Андрея Первозванного. Право быть награжденным орденом распространялось отныне и на духовных лиц, которые в этом случае считались не кавалерами, а сопричастными к ордену. Примечательно, что учрежденные Екатериной II ордена Святого Георгия и Святого Владимира в Установление для российских императорских орденов не вошли, и лишь через десять дней Павел I издал именной указ «Об оставлении ордена Св. Георгия на прежнем основании». Вместе с тем, в Установление официально был включен орден Святой Анны, европейский по своему происхождению.
Кукла в платье ордена Святой Екатерины
Западная Европа (?), 1798 г.
Дерево, краска, глазет, бархат, кружево, тафта, кисея, перья, золотные нити, блестки, тесьма, шнур, кисти, трунцал, плащики, фольга; ткачество, шитье, аппликация.
Деревянная кукла в платье с широкими фижмами, выполненном из серебряного глазета служила образцом при создании церемониальных платьев для кавалерственных дам Большого креста ордена Святой Екатерины. Согласно Установлению для орденов кавалерских российских, обнародованному императором Павлом I непосредственно во время коронации в Успенском соборе, орден Святой Екатерины был причислен ко второму классу «вообще российского кавалерского ордена», а орденские костюмы, предназначенные для присутствия на официальных церемониях орденских праздников, были значительно модифицированы, в частности разработано два варианта их декорировки — для дам Большого и Малого крестов. В соответствии с резолюцией канцелярии Российского императорского ордена от 18 июня 1797 г. было велено поручить кому-либо «устроение» орденского платья Святой великомученицы Екатерины. В связи с этим орденский обер-церемониймейстер обратился к шляпному мастеру Д.Л. Моро, французу, с поручением заказать образцовые куклы с платьями и уборами, принадлежавшими ордену Святой Екатерины для дам Большого и Малого крестов. В ноябре 1798 г. две куклы, служившие «моделью орденского одеяния», поступили в гардероб недавно учрежденной Орденской канцелярии и были помещены в особые ящики, а в 1917 г. переданы в Оружейную палату.
Медаль в память коронации императора Павла I
Санкт-Петербургский монетный двор, 1797 г.
Медальер В. Баранов (по оригиналу К. Леберехта).
Золото; чеканка.
На лицевой стороне помещен портрет Павла I в парике, в военном мундире, со знаком ордена Святой Анны на шее и лентой ордена Святого Андрея Первозванного через правое плечо. На оборотной стороне изображен широкий равноконечный греческий крест на гладком фоне. В конце XVIII в. главным медальером Петербургского монетного двора стал Карл Леберехт. Выполняя наиболее ответственные заказы, он стремится к предельному лаконизму композиций. Коронационная медаль Павла I демонстрирует именно такой подход в медальерном искусстве: оборотная сторона медали свидетельствует об отходе от традиционного решения — в ней нет ни аллегорических фигур, ни надписей, выражающих основные идеи и декларации нового правления, отсутствует даже дата коронации. Создается ощущение, что в противовес коронационным медалям предыдущих эпох, особенно своей матери Екатерины II, вступающий на престол Павел скупо и аскетично через изображение креста провозглашает приход нового правителя — главы Церкви, монарха с высокой религиозной миссией.
Жетон в память коронации императора Павла I
Санкт-Петербургский монетный двор, 1797 г.
Серебро; чеканка.
На лицевой стороне изображен вензель императора Павла I под императорской короной. На оборотной стороне — широкий равноконечный греческий крест на гладком фоне, так же как и на медали в память коронации императора Павла I. Жетон поступил из Древлехранилища в 1883 г.