| Музеи Московского Кремля совместно c "Эхо Москвы" проводят каждую неделю программу "Кремлёвские палаты" |
|
| Оригинал находится на странице |
Ведущие: Ксения Ларина, Ксения Басилашвили Гость: Инна Костина |
Суббота, 3 Март 2007
К.ЛАРИНА – Ну что ж, здесь все собрались – Ксения Ларина, Ксения Басилашвили, добрый день, Ксюша!
К.БАСИЛАШВИЛИ – Добрый день!
К.ЛАРИНА – И наша гостья, Инна Костина, хранитель, старший научный сотрудник Музеев Московского Кремля, здравствуйте, Инна Дмитриевна!
И.КОСТИНА – Добрый день!
К.ЛАРИНА – У нас сегодня тема «Иноземцы в России», XVIII век, европейские ювелиры.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну да, мы продолжаем этот наш сериал об иноземцах в Московии, теперь уже подошли к XVIII веку. Мы сейчас объясним, почему именно к XVIII, почему именно с этого столетия мы начинаем разговор о ювелирном западном деле в Москве, о его расцвете здесь.
К.ЛАРИНА – И как он повлиял на развитие русской культуры и русской истории.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, это уж конечно.
К.ЛАРИНА – На ход русской истории, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Но в начале, наверное, призы и вопрос.
К.ЛАРИНА – Да, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – А вопросы очень интересные. И даже без призов я бы на них ответила! (смеются) Вот наши вопросы – внимание. Сразу же три в пакете. Итак, первый: откуда на Русь привозился жемчуг, называвшийся Гурмыжским?
К.ЛАРИНА – Т.е. нужно назвать географическое название, да?
К.БАСИЛАШВИЛИ – Назвать регион, да, назвать, откуда, да. Ну, как понимаем, жемчуг – он всегда около воды.
К.ЛАРИНА – Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Поэтому можно… достаточно воду эту как-то наименовать нам географически. Итак, следующий: при каком царе впервые была основана немецкая слобода в пригороде Москвы? Ну, тогда это был пригород Москвы, а теперь это уже центр, да, Инна Дмитриевна?
И.КОСТИНА – Это уже, да…
К.БАСИЛАШВИЛИ – И уже другое название носит. И третий вопрос: как называется небольшой алмаз с неправильной огранкой? Ну, я думаю, дамы должны знать ответ на этот вопрос. Ведь сейчас такое же сохранилось, да, название у этого..?
И.КОСТИНА – Да, да, конечно.
К.БАСИЛАШВИЛИ – …ювелирного… ювелирной техники.
К.ЛАРИНА – Ну все, вы можете отвечать на вопрос. Ну а сейчас давайте мы начнем наш разговор про европейских ювелиров, и действительно, вопрос, вот, сразу первый возникает: а что, до XVIII века ничего не было?
И.КОСТИНА – Было, конечно. И приезжало довольно много иностранцев, их вызывали специально. И в том числе, приглашали ювелиров. И эти ювелиры работали при царском дворе, так называемые золотая и серебряная палата, где выполняли, вот, заказы царского двора. И эти ювелиры иногда приглашали себе и подмастерьев – видимо, для простоты общения. Кстати, поскольку они не знали русского языка, и необходимо было… им было трудно общаться с русскими мастерами. Ну, и они приглашали тех, кто подходил им по квалификации. И затем уже эти подмастерья иногда становились мастерами и продолжали работать. Ну, и так продолжалось до 1700 года, в 1700 году Петр I упраздняет золотую и серебряную палату. И при Оружейной палате, которая была главной мастерской и получила какие-то контролирующие функции, остаются только четыре вот таких мастера, четыре ювелира, будем их называть. И из них трое были иностранцами, и только один мастер был русским. И вот так в документах и писали – «русский Пантелей Афанасьев».
К.БАСИЛАШВИЛИ – Но именно с XVIII веком мы связываем расцвет такого, западно-европейского ювелирного искусства здесь, на Руси, и наверное – я предполагаю, Вы меня уточните, пожалуйста – это связано с манифестом 1702 года.
И.КОСТИНА – Да. Да, безусловно.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот что это за манифест, потому что он дал какую-то свободу западным дельцам во всех смыслах…
К.ЛАРИНА – Иностранцам.
И.КОСТИНА – Конечно. И по манифесту этому иностранцы – не только ювелиры, но и мастера других, так сказать… вообще мастера, ремесленники – могли приезжать в Россию работать, и им гарантировалось беспрепятственное возвращение на родину, что очень важно.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот это важно, да.
И.КОСТИНА – Да. Они в любой момент могли покинуть Россию.
К.ЛАРИНА – А что, до этого невозможно было?
И.КОСТИНА – До этого было не так просто, да.
К.ЛАРИНА – Т.е. если уж приехал, то все, да?
И.КОСТИНА – Приехал – так работай.
К.ЛАРИНА – Ничего себе!
К.БАСИЛАШВИЛИ – И живи себе в немецкой слободе, кстати, и нигде иначе.
И.КОСТИНА – Да, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот только там, да, было такое поселение, где они…
И.КОСТИНА – Да, при Алексее Михайловиче уже потом была, вот, вторая немецкая слобода.
К.ЛАРИНА – А насколько, вот, к этому времени было развито ювелирное дело в принципе в России?
И.КОСТИНА – Ну, ювелирное искусство, что ли, оно было востребовано, поэтому оно было, как бы, достаточно развито. И ювелирные вещи, так же, как и другие, продавались в серебряном ряду на Красной площади, и в основном это были недорогие вещи, которые могли покупать, ну, люди небольшого достатка.
К.ЛАРИНА – Среднего достатка, да?
И.КОСТИНА – Да.
К.ЛАРИНА – А были свои собственные мастера, свои школы, или все было основано все-таки на мастерстве европейском?
И.КОСТИНА – Ну, о школах говорить трудно, да, а мастера, конечно, были.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну вот, мы сразу скажем, что все-таки, хотя русское, конечно, у нас тоже все очень хорошее – чтобы здесь не было нападок – но что касается ювелирного искусства, конечно, западные мастера шли впереди в то время.
И.КОСТИНА – Да, безусловно.
К.БАСИЛАШВИЛИ – В то время. Сейчас мы не знаем.
И.КОСТИНА – В то время, да. Потому что, ну, как-то… там ювелирное искусство было и более востребованным, ювелирное искусство, что ли, более высокого класса – вот, более стильное, более сложное в изготовлении, и именно это, так сказать, вместе, вот, с этим новым стилем – сначала барокко, потом классицизм – уже приезжали мастера, уже умевшие работать в этом стиле, знавшие, что это такое. Ну, и владевшие ювелирными техниками. И нужно сказать, что и русские мастера учились у иностранцев, и более того, детей отдавали – старались отдать – на учебу иностранным мастерам, это считалось как-то более престижным, и считалось, что он – ну, ребенок – получит более высокую квалификацию. Хотя среди русских мастеров тоже было немало великолепных, ну, я бы сказала, чеканщиков, прекрасных мастера черневого дела, и… ну, вот мастеров, владевших мелкой ювелирной техникой, работой с драгоценным камнем, конечно, было меньше.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Как и драгоценных камней. В принципе, их тоже привозили.
И.КОСТИНА – Как и драгоценных камней, что это было и, как бы, взаимосвязано, потому что не было камней, не с чем было работать.
К.ЛАРИНА – Т.е. на нашей территории наших, своих камней у нас не было драгоценных?
И.КОСТИНА – Ну, практически они не добывались.
К.ЛАРИНА – Никаких самоцветов…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Нет, ну, Урал…
К.ЛАРИНА – А самоцветы-то уральские?
И.КОСТИНА – Они там были, да, но не добывались. Не было разработок.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Традиции не было.
К.ЛАРИНА – Мы еще не знали, чем владеем, да?
И.КОСТИНА – Да, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – А вот вопрос сразу же: как попадали сюда мастера? Какие были пути для иностранцев, ювелиров в Россию? Как я понимаю, главные точки – это Москва и, при Петре уже, Петербург?
И.КОСТИНА – Да. В основном, в эти два города, поскольку здесь были, ну, наиболее состоятельные заказчики, и поэтому ювелирное искусство было востребовано. И сам двор, так сказать, императорский уже в XVIII веке, был основным заказчиком, и многие хорошие ювелиры, приезжавшие сюда, получали эти заказы…
К.БАСИЛАШВИЛИ – А как они приезжали, да? Вот они… их приглашали, узнавали о них? Какие были пути?
И.КОСТИНА – По-разному. Приглашали… часто приглашали, как бы, специально – даже, ну, кто-то из… ну, высшего света, да, бывал заграницей и мог пригласить мастера, мог сообщить о нем. Приглашали и сами мастера других мастеров. Потому что многие поддерживали связи с родиной – ну, при помощи, там, писем, я не знаю…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Из той же самой… живя в той же самой немецкой слободе.
И.КОСТИНА – Да. Да, и они же знали все друг друга, и…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Послушайте, но были и совершенно другие ведь пути, насколько я осведомлена. Военные.
И.КОСТИНА – А, были, конечно. И в частности, при Петре I, в 1704 году, при взятии Нарвы было взято много пленных – среди них были, вот, вычленены четыре таких квалифицированных ювелира. Ну, это были мастера-серебряники, даже я бы сказала. И они были приглашены в Москву, оставлены в Москве, поселены в немецкой слободе, и даже, там, получали… ну, как бы, им давали лошади и пропитание для этой лошади, чтобы они могли приезжать в Кремль. И они работали, один из них, Гильдебранд, так и остался, и потом его сын работал в России. Т.е. видимо, вот, семейство так вот осело. Потому что, ну…
К.ЛАРИНА – Такая династия целая, да?
И.КОСТИНА – Многие, да, женились и оставались.
К.БАСИЛАШВИЛИ – А Вы говорили, что Вы даже встречаете иногда, вот, те фамилии, фамилии иностранных мастеров…
И.КОСТИНА – Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – …которые ассимилировались здесь, на русской почве, и в современной жизни.
И.КОСТИНА – Да, и у меня всегда мысль такая, что не потомок ли это…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот, к примеру…
И.КОСТИНА – …вот того ювелира, да. Ну, в частности, вот, Торстенсен – это, вот, из тех ювелиров, который был взят в плен, вот, под Нарвой. И… ну, какие-то другие фамилии, да. Вот…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Инна Дмитриевна говорит, что встречала оператора одного из одной из российских компаний, телекомпаний, вот именно с этой фамилией. Возможно, он и не знает, что… (смеется)
И.КОСТИНА – Оператор, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – …что потомок ювелира.
К.ЛАРИНА – А, Торстенсен? Очень известный, кстати, режиссер, да.
И.КОСТИНА – Да, да, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – И режиссер, да.
И.КОСТИНА – Как раз по искусству, в основном, у него фильмы. Вот…
К.ЛАРИНА – Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – А Лёвкин – вот, расскажите историю, там интересно.
И.КОСТИНА – Ну, и Лёвкин, да, это тоже очень интересно. Дирика Ляйвкина пригласили в Москву еще в XVII столетии, в 70-х годах он начал работать в золотой палате. Он же пригласил себе и подмастерье из Гамбурга, который, кстати, продолжал работать. И у него родился сын, он здесь женился, родился сын, которого тоже стали называть Тимофеем. Ну, давали русифицированные имена, и он был уже Тимофеем Тимофеевичем, и работал на монетном дворе минцмейстером, так что… ну, тоже образовалась вот такая династия.
К.ЛАРИНА – Как Лёвкин получился?
И.КОСТИНА – Вот, Ляйвкин фамилия…
К.ЛАРИНА – Ляйвкин?
И.КОСТИНА – Да, и русские, вот, его стали называть, там, Лёвкин или Левкин, да. Так что, вот…
К.ЛАРИНА – А нынешние Лёвкины знают, вообще, об истории?..
И.КОСТИНА – Ну вот, во всяком случае… не знаю.
К.ЛАРИНА – Происхождении своем? Да… это, конечно, вообще, подарок.
И.КОСТИНА – Но фамилию я встречаю, вот, в Интернете. Видимо, обозреватель – вот, иногда смотришь…
К.ЛАРИНА – Напомню, что сегодня мы говорим о ювелирном деле в России, европейские ювелиры XVIII века, и наша гостья – Инна Костина, старший научный сотрудник Музеев Московского Кремля.
НОВОСТИ И РОЗЫГРЫШ ПРИЗОВ (ответы: алмаз - «роза», жемчуг из Персидского залива)
К.ЛАРИНА – Ну что, а еще один ответ?
К.БАСИЛАШВИЛИ – Давайте сейчас про Персидский залив, наверное, расшифруем, почему именно оттуда. Гурмы… и что такое Гурмыжский жемчуг.
И.КОСТИНА – Это был дорогой жемчуг, крупный, правильной формы.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Большой такой?
И.КОСТИНА – Да. Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – И почему именно с берегов Персидского залива именно?
И.КОСТИНА – Ну, поскольку там находили вот этот красивый жемчуг.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Там месторождение. А сейчас сохранилось оно, это месторождение?
И.КОСТИНА – Ну, что-то, наверное, находят.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Или уже исчерпалось?
И.КОСТИНА – Но уже таких, по-моему, поставок нет.
К.ЛАРИНА – И про царя-то.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вопрос, да, про немецкую сло… немецкая слобода при ком?
И.КОСТИНА – Так, я должна ответить?
К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, да, все, мы уже на два вопроса… теперь Вы, да.
К.ЛАРИНА – Мы все, да.
И.КОСТИНА – Она была основана впервые, вот, при Иване Грозном, когда специально было выделено место для того, чтобы туда, ну, выселить иноземцев. Это было в 1570-е годы.
К.БАСИЛАШВИЛИ – И они там вот, несчастные…
И.КОСТИНА – И они там, да, жили. К сожалению, вот, она потом сгорела, и какое-то время не существовало немецкой слободы. Потом уже, при Алексее Михайловиче, ну, практически на том же месте.
К.ЛАРИНА – Восстановили, да?
И.КОСТИНА – Восстановили, да, слободу.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, москвичам-то, наверное, известно, где эта слобода – это река Яуза. Наверное, для других… для жителей других городов нужно пояснить, где это все-таки было.
И.КОСТИНА – Да, да, была одна граница, да, да, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Где это было?
И.КОСТИНА – Ну, вот Вы уже сказали…
К.ЛАРИНА – Лефортово, да?
К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну вот нынешнее Лефортово.
И.КОСТИНА – Да, район Лефортово, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Теперь центр Москвы, река Кукуй.
И.КОСТИНА – Река, да… и слободу называли Кукуй – ну, это прозвище иноземцы считали для себя обидным.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, и потом уже там было очень престижно – уже в XIX веке стал престижным районом. Естественно, не только для иностранцев…
И.КОСТИНА – Да, уже…
К.БАСИЛАШВИЛИ – …а и для других, даже дворянских фамилий.
И.КОСТИНА – Уже был в районе Москвы – Москва расширялась.
К.ЛАРИНА – Ну, давайте вернемся к ювелирному искусству.
И.КОСТИНА – Да.
К.ЛАРИНА – Тут еще вопрос, который я хотела задать Инне Дмитриевне: а какие, вообще, тогда стили и направления главенствовали в ювелирке?
И.КОСТИНА – Ну, на протяжении XVIII века – это начало XVIII века – это стиль барокко, хотя выполнялось еще и много вещей в старом русском стиле, будем так говорить. Модными были еще, там, серьги-голубочки, серьги-голубки, серьги…
К.ЛАРИНА – А вот это наше, родное, да?
И.КОСТИНА – Да. Серьги, там, лапочки, серьги-одинцы, двойчаточки, вот… ну, а стилистика была барокко не только, вот, в украшениях, конечно, и в предметах посуды и церковного обихода. Затем рокальный стиль, стиль рококо, более изысканный, более такой вот, затейливый, что ли. И его сменил более строгий стиль, классицизм, и в этом стиле выполнялись и украшения чисто ювелирные, и женские, и особенно табакерки. Ну, и также, другие предметы, которые делались из драгоценных металлов.
К.ЛАРИНА – А какие-нибудь, чисто вот, русские вещи, какие-нибудь приметы появлялись, вот, на предметах?
И.КОСТИНА – Естественно, потому что ни один стиль…
К.ЛАРИНА – Конечно, смешение такое Европы с Россией.
И.КОСТИНА – Да, да, конечно, он практически не… как бы, не переносился один к одному…
К.ЛАРИНА – Ну конечно.
И.КОСТИНА – И в любой стране, в том числе, в России, каждый стиль, ну, приобретал какие-то свои национальные черты, и каждый мастер, его, так сказать, как бы, интерпретировал по-своему. И вносил что-то свое. И даже когда вещи копировались – где-то в середине XVIII века, в 40-е – 50-е годы была, вот, мода на старые немецкие вещи конца XVII века, на вещи XVII века. Все равно эти вещи отличались от оригинала, потому что что-то привносили свое.
К.БАСИЛАШВИЛИ – А в XVIII веке, вот, приезжают к нам иностранные мастера – мы идем, в России, в ногу со временем, или мы делаем моду с помощью этих западных ювелиров?
И.КОСТИНА – Ну, я думаю…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Или мы догоняем?
И.КОСТИНА – Практически, мы идем в ногу со временем, потому что если говорить о Москве и Петербурге, то приезжали мастера, уже знакомые со стилем, и много, так сказать… ну, а если говорить о российской элите, что людей и богатых выезжало заграницу, и уже были знакомы они с этим стилем. Ну, а провинция, конечно, несколько отставала, туда мода приходила с опозданием. И если, там, в 70-е годы в Петербурге, в основном, уже, так сказать, мастера работали в стиле классицизма, в Москве еще отдавали предпочтение все-таки рококо, как-то этот стиль более любили в Москве, то в провинции только в 70-е годы, практически, рокальный стиль, вот, только, ну, начинает входить в моду. Вот, и провинция, конечно, немножечко запаздывала в этом отношении.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Какие вещи были востребованы? Что заказывали?
И.КОСТИНА – Ой, заказывали абсолютно все. Потому что, ну, если мы говорим о ювелирном искусстве в широком смысле слова, не только о женских, там, украшениях, но и о посуде, о предметах церковного обихода, выполнявшихся из драгоценного металла, то заказы поступали, вот, буквально на все.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну вот, например? Все – это что? Сейчас сложно представить.
И.КОСТИНА – Да, это было… ну, если мы возьмем, скажем, вот, одного из крупнейших мастеров XVIII века иностранного происхождения – он датчанин по рождению. Это Ивор Венфельт Бух, который работал в Петербурге. Имел огромную мастерскую, был поставщиком императорского двора, и, ну, большую часть жизни прожил в Москве – ой, простите, в Петербурге – и там же и умер. То он выполнял и табакерки, и какие-то небольшие, вот, ювелирные украшения. И даже большие серебряные люстры, и столы, т.е. мебель. Причем…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. широкое производство.
И.КОСТИНА – Да, по собственным рисункам. И в Оружейной палате хранится его работа, работа его мастерской – полный такой литургический комплект, куда входит и потир, и дискос со звездицей и лжица, копие, тарелочки, ну, литургические. Вот. Выполненный из золота, т.е. он работал и с золотом, и с серебром. Т.е. был… имел мастерскую. Не обязательно все, что все сам он делал руками, да? Вот, руками делали, наверное, другие большей частью, а… ну, он руководил, он сам выполнял рисунки, по его рисункам работали мастера. Т.е. мастерская была довольно большая, его даже называли фабрикантом.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Потом, именно XVIII век – это еще и расцвет искусства наградных медалей, потому что появляются…
И.КОСТИНА – Да, конечно, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Появляются всякие орденские знаки очень активно, и…
И.КОСТИНА – Да, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – И наверное, тоже нужны были мастера.
И.КОСТИНА – Тоже…
К.БАСИЛАШВИЛИ – И тоже иностранцы, да?
И.КОСТИНА – Тоже иностранцы…
К.БАСИЛАШВИЛИ – …какие-то свои привносят… а что привносится?
И.КОСТИНА – Ну как… т.е. они ничего не превносили, уже орденский знак, если мы говорим о нем – это, правда, не моя тема, но он был утвержден, он так и делался. Как положено.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Но они порой как украшения смотрятся, настолько красиво.
И.КОСТИНА – А вот при Петре I в моде были наградные знаки с портретом Петра I. И вот, художников эмальеров как раз не хватало, и вот эти портреты…
К.ЛАРИНА – Эмальеры – это которые по эмали?
И.КОСТИНА – По эмали, да, живопись по эмали. И их заказывали иностранным мастерам. И сами знаки нередко тоже выполняли иностранные мастера: они или покупали драгоценные камни – т.е. им давался заказ на определенную сумму. Вот на такую-то сумму нужно сделать, там, наградной знак, там, для кого-то. И он на эту сумму покупал бриллианты, покупал вот этот портретик, который был в центре знака, и его выполнял, потом отчитывался, вот, сколько он купил бриллиантов, по какой цене, какой… бриллианты какой статьи, т.е. какого качества. Вот, и…
К.ЛАРИНА – А инкрустирование, вот, драгоценными камнями, оно как использовалось, где?
И.КОСТИНА – Ну, инкрустация драгоценными камнями, в общем-то, она практически не использовалась.
К.ЛАРИНА – Нет?
И.КОСТИНА – Да, нет. Именно инкрустация. Вот украшение драгоценными камнями, т.е. использование драгоценных камней в оправах, так сказать, для украшения предметов использовалось, конечно, очень широко. Вот. И… ну, и русские мастера владели, конечно, этим, и иноземцы тоже.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Здесь что еще интересно: конечно, XVIII век, он богат на правителей, правителей разных в России.
И.КОСТИНА – Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – У каждого и у каждой был свой вкус.
И.КОСТИНА – Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Как он сказался на ювелирных изделиях? От Анны до Екатерины.
К.ЛАРИНА – У кого самый плохой вкус был?
И.КОСТИНА – Ну, тут трудно…
К.ЛАРИНА – Любил цацки, цацки любил.
И.КОСТИНА – …по-моему, невозможно говорить о плохом вкусе, потому что, как бы, заказы были в стиле времени, и как правило, они одобрялись, вот, если заказ выполнен как надо. А если говорить о таких, рядовых заказчиках, то тут уже вкус имел очень большое значение, потому что кому-то нравился рокальный стиль, когда уже классицизм был, так сказать, в расцвете, в разгаре…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Какие-то примеры здесь можно привести?
И.КОСТИНА – Кому-то, так сказать, наоборот, нравилось, вот, быть на пике моды, что называется. От моды многое зависело. И многое зависело, конечно, от заказчика.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну вот Шереметьевы, предположим, я знаю, были очень активные заказчики.
И.КОСТИНА – Да, да. Иногда, так сказать, ну, заказчик мог диктовать, действительно, именно то, вот, как он хотел… какую вещь он хотел бы получить в итоге от ювелира. И пример, вот, с Шереметьевым, с Петром Борисовичем, очень показателен, потому что уже на склоне лет, вот, он, имея акварельный портрет императрицы Елизаветы Петровны, который он, видимо, получил от нее, может быть, в подарок лично, он захотел его вмонтировать в табакерку. И вот, он написал своему управляющему. Ну вот, буквально там такие слова: сходи к табакерочнику Адору – это был в Петербурге знаменитый ювелир, который выполнял табакерки – и закажи ему золотую табакерку овальную, вот, небольшую, чтобы была, вот, с этим портретом, и чтоб был вензель императрицы, именно Елизаветы Петровны. И эта табакерка смущала даже некоторое время, кстати, что ли, исследователей, потому что на ней были клейма 80-х годов, а портрет Елизаветы, вензель Елизаветы – как бы, все относилось к более раннему времени. Ну, поскольку, вот, был найден этот документ, то ясно стало, что Шереметьев просто заказал, вот, табакерку…
К.БАСИЛАШВИЛИ – В виде ностальгии такой, видимо.
И.КОСТИНА – Да, вот такую, какую он и хотел бы, вот в память, наверное, вот, чтобы лучше сохранить этот портрет.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вообще, традиция табакерок, в принципе, откуда пошла? Почему было модным делать табакерки?
К.ЛАРИНА – Потому что нюхали.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Потому что пользовались, да?
К.ЛАРИНА – Ну конечно.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Или это просто декоративная была вещь.
К.ЛАРИНА – Нет, мне кажется, потому что это была вещь функциональная, да?
И.КОСТИНА – Сначала, конечно, табакерка была исключительно функциональной, но…
К.БАСИЛАШВИЛИ – При Екатерине – это же сколько уже…
И.КОСТИНА – Но позднее… да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Воспоминаний таких, шутовских, как Екатерина нюхала этот табак, и правая рука все время в табаке, поэтому левую давала поцеловать.
И.КОСТИНА – Вот. Ну, табакерки делались разные, и известны…
К.ЛАРИНА – И женские, и мужские.
И.КОСТИНА – Известны, да, и известны табакерки, которые делались просто для любования. Табакерки использовались даже для передачи, скажем, записочек каких-то, вот, любовных, может быть, во время бала, и иногда просто это была вот такая безделушка, которая дарилась на память. Вот, в Оружейной палате есть очень интересная табакерка, она совсем небольшая, плоская почти, миндалевидной формы. И в центре выложены ряд драгоценных камней. И по…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Разноцветных таких.
И.КОСТИНА – Да, разноцветных. И по-французски название каждого камня составляет, вот, два французских слова – «дружба» и, ну, «признательность», вот, или «благодарность». Вот, т.е. это вот явно какой-то, вот, дорогой, вот, подарок, но не имевший какого-то практического, что ли, применения, потому что держать табак в ней просто невозможно.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. получатель этой табакерки должен был прочитать послание по камням, по названиям камней.
И.КОСТИНА – Да, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Что говорит о том, что люди знали, как называется какой камень. Чего сейчас о нас не скажешь.
И.КОСТИНА – Я хотела, чтобы, вот, Инна Дмитриевна еще несколько слов сказала о том, что сегодня, вот, в коллекции есть, в Оружейной палате – Вы же несколько раз упоминали какие-то экспонаты.
И.КОСТИНА – Да.
К.ЛАРИНА – Да, вот что бы Вы еще выделили из таких вот оригинальных вещей?
И.КОСТИНА – Ой, ну в Оружейной палате довольно много вещей, которые сделаны мастерами-иноземцами, поскольку это XVIII век, и я уже упоминала, вот, литургический прибор работы Буха, да? И рядом стоит не менее великолепный, может быть, и более изысканный по работе тоже литургический прибор работы Карла Мюллера, тоже, так сказать, вот, иноземца.
К.БАСИЛАШВИЛИ – А подарок Елизаветы Разумовскому каков?
И.КОСТИНА – Да, это ведь тоже великолепные вещи. Их два подарка, потому что есть кубок, который она подарила Разумовскому, но более известна большая массивная золотая табакерка, усыпанная бриллиантами – порядка 750 бриллиантов на табакерке, в том числе, достаточно крупные, более карата – и с портретом Елизаветы Петровны, профильным таким, ну, медальным изображением. И работа действительно восхищает. И работа не только с бриллиантами, но и чеканная работа, поскольку на стенках табакерки – она высокая – вычеканены сцены такие, композиции, относящиеся к первым годам правления Елизаветы.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот мы так говорим: красота, красота, а на самом деле, ведь, безумно вредное производство.
И.КОСТИНА – Ювелирное? Да, конечно.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Да. Очень вредное. Потому что сколько там продуктов, которые попадают, оседают на легких…
И.КОСТИНА – Ну, естественно, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Я знаю, что есть некие технологии, и были некоторые технологии, на которых человек не мог работать больше года, и со смертельными исходами. Работа с ртутью…
И.КОСТИНА – Ну, естественно, золочение было только ртутное в XVIII веке, ртутная амальгама, да, и это, конечно, было вредным производством. И как правило, сами мастера-ювелиры не золотили, во всяком случае, старались не золотить вещи, и особенно крупные, большие серебряные. И существовали специальные мастера, так сказать, был даже специальный цех золоторей, они так назывались, золотари – это были позолотчики, которые работали с золотом, именно золотили изделия.
К.ЛАРИНА – Так, что-то я хотела спросить, и сбили… тут тени, призраки…
И.КОСТИНА – Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Кто-то вошел в студию…
(смеются)
К.ЛАРИНА – А, вот! Механики не было тогда еще? Вот, я имею в виду, ювелирные изделия – часы… вот этого еще не было? Или были уже?
И.КОСТИНА – Нет, ну какая-то примитивная, т.е. небольшая… ну, станки были, давление на станке – такая техника использовалась для изготовления, в основном, посуды – тарелок, стаканов, вот, когда форма сама, вот она давилась на станке. В основном, это все чисто ручная работа, и в общем-то, вот эта механизация, она стала внедряться уже в XIX столетии, когда стал использоваться штамп, вот эта вот вальцовка. И это удешевляло ювелирное дело, я, вот…
К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот Фаберже именно этим пользовался активно.
И.КОСТИНА – Да, да. Гильошеровочная машина, вот эта гильоше, когда механическая гравировка по фону. А в XVIII веке Вы это не встретите, это все ручная работа.
К.ЛАРИНА – Ну вот здесь… здесь спрашивают, работали ли зарубежные ювелиры с российскими самоцветами, но как мы уже сказали, в ту пору еще разработок не было.
И.КОСТИНА – Не было, да.
К.ЛАРИНА – Т.е. самоцветы были, но никто не знал об их существовании.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Этим уже позже.
И.КОСТИНА – Это в XIX веке начались, да.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Позже как раз Фаберже, мастерские Фаберже этим занимались.
К.ЛАРИНА – Ну, мы должны уже заканчивать нашу программу. У нас впереди еще шедевр – там что у тебя будет, Ксюша, в шедевре-то?
К.БАСИЛАШВИЛИ – А шедевр – тоже работа иностранного мастера, но сейчас она, к сожалению, уже не в России, потому что были 20-е годы, когда активно-активно уходило все это на аукционы международные.
К.ЛАРИНА – Ну что ж, мы благодарим нашу гостью, Инну Дмитриевну Костину, старшего научного сотрудника Музеев Московского Кремля, за интересный рассказ, и надеемся еще на встречу с Вами здесь, в эфире. Спасибо Вам огромное!
И.КОСТИНА – Спасибо!
К.ЛАРИНА – Ну, а заканчиваем традиционно шедеврами.
К.БАСИЛАШВИЛИ – Этих шедевров давно нет в России. Они могли бы храниться в Музеях Московского Кремля, в Эрмитаже или в Алмазном фонде – могли бы, но их просто нет в нашей стране, их реализовали вместе с немалыми другими ценностями за границу в 20-е гг. Вот, например, гарнитур императрицы Екатерины II, недавно выставлялся в Московском Кремле, временно, потому что постоянная его прописка – Англия, Лондон, музей Виктории и Альберта. Именно туда в 1951 г. их передали владельцы – представители компании «Филипс». Они же в свою очередь приобрели эти 46 алмазных украшений на аукционе Кристис, который состоялся 16 марта 1927 г., и запомнился тогда грандиозным богатством лотов, выданных Москвой. Алмазный фонд щедро пополнял хранилища аукционных домов. И до сих пор по миру ходит немало сокровищ с печатью Бриллиантовой комнаты Эрмитажа или Оружейной палаты Кремля. Так вот этот самый гарнитур из бриллиантов и богемских гранатов Екатерина заказала мастеру Леопольду Псистереро – на имя указывает авторская монограмма. Алмазы были среди излюбленных Екатериной II камней. Пользовались ими члены императорской фамилии и позже: одно из последних упоминаний в связи с Россией сохранилось в описании костюмированного бала, состоявшегося в Петербурге в 1903 г. Драгоценности украсили гардероб великого князя Михаила Александровича, брата Николая II. В дальнейшем гранатами и алмазами русской императрицы любуются жители и гости столицы Великобритании.