Суббота, 4 Марта 2006

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Галина Анатольевна Маркова, старший научный сотрудник сектора зарубежного художественного металла музеев Московского Кремля. 
Передачу ведет Ксения Ларина.

К.ЛАРИНА – Сегодня я веду программу без моего товарища по эфиру Ксении Басилашвили, она у нас находится в Испании, в Мадриде, и сейчас, я надеюсь, ходит по залам музея «Прада», надеюсь, ее увидеть в следующие выходные. Представляю нашу гостью сегодня, это Галина Анатольевна Маркова, старший научный сотрудник сектора зарубежного художественного металла музеев Московского Кремля. Здравствуйте, Галина Анатольевна. 

Г.МАРКОВА – Я хочу прочитать, что написала мне Ксения Басилашвили, сопроводительную записку «Ксюша, 4 марта придет Галина Анатольевна, та самая, которая тебе больше всех понравилась. Она один из старейших сотрудников Кремлевского музея, пришла работать в 1956 году, прекрасный специалист особенно по вещам западноевропейского художественного металла, а это самые красивые вещи в музее!!! Можно с ней поговорить о 50-х годах XX века, когда вновь открылся музей. Она была свидетелем того, как в восьмидесятом создавалась новая экспозиция, всю эту красоту они режиссировали, какие вещи, из тысяч, хранящихся на хранении отбирали, чтобы показать, Она может рассказать о вещах и об их истории. Характеристика ее: замечательный рассказчик, умный, интеллигентный человек, каких мало, а еще у нее муж художник Московского художественного театра». Галина Анатольевна, это все про вас. 

Г.МАРКОВА – Мой муж физик. 

К.ЛАРИНА – Муж физик, видите. Может быть еще не поздно, пригласят в Московский художественный театр? 

Г.МАРКОВА – Боюсь, что поздновато. 

К.ЛАРИНА – Ну что же, сейчас мы начнем нашу программу. Давайте начнем с 56 года, поскольку у нас сейчас такое время, период, когда мы отмечаем юбилей XX съезда КПСС и, естественно, 56 год это то, что связано с началом оттепели, это вновь открытые для посещения музеи Московского Кремля. Давайте мы эту точку отсчета на сегодня возьмем и, может быть, вы нам немножечко про это расскажете, Галина Анатольевна. 

Г.МАРКОВА – А можно я эту точку отсчета отодвину на годик раньше, потому что Кремль распахнул свои двери, ворота, калитки для всех желающих посетить его еще в 55 году и к этому готовился. Уже в 54 году шли активные работы по реставрации, расчистке живописи, подготавливались соборы, и вышла замечательная толстая книга, сборник научных трудом сотрудников Оружейной палаты, который так и назывался «Оружейная палата Московского Кремля». Так в 55 году в эти открытые двери и ворота, казалось бы, хлынула буквально вся страна, просто громадное количество посетителей. Я пришла в 56 году и с этого года год за годом мы отсчитывали по 2 миллиона, около 3 миллионов людей, которые проходили через Кремль, его площади, соборы, Оружейные палаты, и кроме того вели еще свой собственный счет, через Оружейную палату проходило около миллиона – 840 тысяч – это была дежурная цифра, но мы ее часто перекрывали. Конечно, такой поток посетителей надо было еще и организовать, но существовал уже коллектив экскурсоводов очень эрудированных, очень подготовленных, которые водили экскурсии. Экскурсии были заранее назначены для особых групп и экскурсии, которые проводились для всех пришедших, скажем, в Оружейную палату. Просто людей выстраивали в группы, Но тогда приходилось группы делать по 60 человек и проводить обзорные экскурсии – другого выхода тогда не было. 

К.ЛАРИНА – А сколько до этого был закрыт музей для посещения? 

Г.МАРКОВА – Знаете, в нем посетители всегда бывали, но это были только выбранные группы, редкие, всего по несколько в год. 

К.ЛАРИНА – То есть в течение всего, наверно, сталинского времени. 

Г.МАРКОВА – Да. Но посетители все-таки были, и экспозиция существовала, и, знаете, это ведь экспозиция, которую создали научные сотрудники, вернувшие сокровища из эвакуации, ведь музей пережил и тот трудный период, когда все ценности необыкновенно тщательно, добросовестно, старательно, аккуратно, осторожно и тайно собрали, упаковали и вывезли в Свердловск. Этой работой руководил тогдашний директор Оружейной палаты Николай Никитич Захаров, человек до бесконечности преданный этому делу, влюбленный в него. Там, в суровых условиях эвакуации, пересмотрели, в какое состояние все пришло, и уже начали подготавливаться к будущей экспозиции. Я читала в архиве записки Николая Никитича, так отбирали экспонаты и так паковали их в ящики, чтобы ящики потом разнести в залах Оружейной палаты и поставить у тех витрин, в которых будет демонстрироваться эта вещь. Необыкновенно трогает эта собранность, эта готовность все силы отдать. В феврале 45 года музей уже вернулся, и буквально в кратчайшие сроки была развернута экспозиция, которая тогда же получила достаточно высокую оценку и в научных кругах, потому что нам очень дороги отзывы академиков и того же Михаила Николаевича Тихомирова и Лазарева, тех, кто посмотрел, и в частности Виктор Никитич Лазарев сказал: «Это достойно быть показано в Кремле». 

К.ЛАРИНА – А как готовили начало общедоступных посещений? Экспозиция же специально готовилась в 55 году. 

К.МАРКОВА – Тогда еще по той экспозиции, которая была немного уточнена после возврата, немножко почищена, украшена, но все основные сокровища, те опорные, те хрестоматийные, без которых нельзя себе представить Оружейную палату были выставлены и экскурсия была выставлена так, чтобы все основное показать и дать такие высокие представления об этом необыкновенном музее. Он ведь, на мой взгляд, самый замечательный мире, потому что он исключительно почвенный, исторически почвенный, он вырос на этом Боровицком холме, он впитал все то, что здесь создавалось в Кремлевских мастерских и все то, что привозилось из-за рубежа, или закупалось, или посольствами привозилось, и складывалось в казне, опять-таки здесь, на Боровицком холме. Эти-то сокровища и послужили нам основой для музея-сокровищницы Оружейная палата. Неслучайно мы сейчас ведем диалоги с сокровищницами мира, такая у нас долгосрочная программа, когда Кремлевские музеи принимают у себя в гости и показывают выставки, то сокровища из Лувра, сокровищница Людовика XIV, то кунсткамера Габсбургов, вы это уже освещали. 

К.ЛАРИНА – Я хочу еще немного задержаться в том времени благословенном. Скажите, это же была акция, это же не просто так висит объявление «С такого-то числа музей открыт для посещения», это же, наверное, сам генеральный секретарь Хрущев приезжал на эту выставку, как это происходило? 

Г.МАРКОВА - 55 - это еще было до меня, не знаю, как это происходило, и кто приезжал, но это мгновенно стало известно, об этом же печать напечатала, об этом радио объявило, поэтому вся многомиллионная страна это узнала, отсюда и стремление в Москву, в Кремль. Москва – сердце Родины, а Кремль – сердце Москвы. Поэтому так хотелось прийти сюда и увидеть своими глазами то, о чем слышал, знали ведь и читали и о соборах, и об истории стен Кремлевских и башен, об Оружейной палате, но где она, эта Ивановская площадь, на всю которую кричали? Да вот она. И рядом с ней древнейшая соборная площадь, это привлекало необыкновенное внимание, интерес, люди жадно стремились услышать. Я сказал, что поначалу мы были вынуждены строить такие громадные группы, но тот же Николай Никитич, замечательный заботник об Оружейной палате и о том, чтобы люди в ней максимально все увидели и услышали, он научил нас, как построить эту группу, как подсказать людям встать широким полукругом у витрины, пропустить тех, кто поменьше ростом вперед, и люди так жадно ловили каждое слово экскурсовода и как ниточка за иголочкой всегда шли за свои экскурсоводом. Это доходило до анекдота: они видели только то, о чем рассказывал и что показывал экскурсовод, так было сконцентрировано внимание. Но экскурсоводы в грязь лицом не ударили, они показывали и рассказывали лучшее и значительнейшее. 

К.ЛАРИНА – А что пользовалось наибольшей популярностью среди экспонатов в то время? 

Г.МАРКОВА – Я затрудняюсь выделить. Все интересно, все. Но потом у нас в 60-ые годы у нас возникли свои социологические исследования. Замечательную работу и позже проводила методист, замечательный сотрудник музеев Кремля, знающий весь его комплекс Донецкая Людмила Ивановна, и вот в опросных листах иногда звучали эти ответы на вопрос, что понравилось больше всего. Кому что. Кто-то восхитился оружием и древнейшим шлемом, а кому-то кареты – это так наглядно, так крупно, так убедительно, так красиво. 

К.ЛАРИНА – Как это было. 

Г.МАРКОВА – Так это было. 

К.ЛАРИНА – Сейчас мы делаем небольшую паузу, мы слушаем вместе с вами новости, потом продолжаем нашу встречу в рамках передачи Кремлевские палаты. 

НОВОСТИ 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Тайное издание, в том числе о парадных кавалерских залах большого Кремлевского дворца. Именно там 7 марта состоится торжественный прием в честь юбилея музеев Московского Кремля. В Андреевском зале пройдет концерт национального филармонического оркестра России. Праздничная программа в честь музея будет продолжена 10 марта в Международном доме музыки. 10 же марта открывается выставка «Российские императоры и Оружейная палата», одна из первых в серии юбилейных событий. Она развернется сразу же на двух площадках в залах Успенской звонницы и в Одностолпной палате. 13 марта в Кремле начнется научная конференция с многообразием интереснейших тем, которые, мы надеемся, найдут отражение в нашей передаче. Среды выступающих доктора наук, в том числе известный филолог Борис Успенский, сотрудники музея Нюренберга, тульского, суздальского музеев, заповедника Царское село. 

К.ЛАРИНА – Надеюсь, вы узнали чарующий голос Ксении Басилашвили, которая пригласила вас на ближайшие выставки. Напомню, что сегодня у нас в студии Галина Анатольевна Маркова, старший научный сотрудник сектора зарубежного художественного металла музеев Московского Кремля. Давайте вернемся к нашей исторической экскурсии, я выполняю ваше пожелание, Галина Анатольевна, нем ножко расскажите о том, как готовили сотрудников музея к созданию новых экспозиций, окак это происходило? Это же не просто так. 

К.МАРКОВА – Экскурсоводы Оружейной палаты были все с высшим образованием, Но очень разным, тут были филологи, историки, географы, специалисты по Восточным языкам, нужно было выйти на искусствоведение. В 1960 году мы влились в семью музеев Министерства Культуры, до этого мы были в управлении коменданта Московского Кремля, теперь надо было жить по всем музейным правилам. Это для нас не было абсолютной новостью, но нужно было возрождать то, что когда-то существовало, в 20ые годы: восстановление ученых советов, консультации, заседания реставрационных советов, и так далее. Чтобы образовать всю массу таких разнородных, разношерстных экскурсоводов был предпринят такой шаг со стороны дирекции музеев – к нам приглашали для чтения лекций, такой двухгодичный курс по образованию в истории искусства, и на это откликнулись и МГУ, оттуда пришли профессора, Новицкий, Василенко, Ильин, откликнулся такой очень известный искусствовед Алпатов, академик Лазарев, они читали нам лекции. Откликнулись музеи: из Третьяковской галереи Антонова и Демина, откликнулся ГИМ, замечательный экскурсии вела нам и Денисова, и Постникова-Лосева, откликнулся и ГМИИ, потому что главный хранитель Гумберт читал нам труднейший курс по истории орнамента, это была очень сложная тема. Потом были приняты экзамены, от всего коллектива, специализированными группами, причем принимали по всем объектам, а объекты это Оружейная палата, стены и башни, соборы, большой Кремлевский дворец, кабинет-квартира Ленина. Вопрос мог быть любой задан, но все с честью выдержали эти экзамены, почувствовали себя увереннее, конечно. Начав работать углубленнее мы, экскурсоводы, перешли в научные отделы, хранительские, и получили в свои руки хранение этих шедевров, это в 65 году случилось, это самый замечательный момент – соединить свои знания с материалом и углубляться, исследовать и пропагандировать этот материал в научной литературе. Начались пробы и поиски переэкспозиции, в 60-ые годы все заняты этой проблемой, и Министерство культуры нас очень подталкивает, старые витрины такие громоздкие, дубовое дерево, все это в свое время очень хорошо охраняло, но теперь хочется новых приемов. У нас работал целый ряд художников, во всяком случае, к своей новой экспозиции, хотя мы и не объявляли специального конкурса, но мы прошли через проекты шести художников и остановились окончательно на художниках Смирнове и Судакове, это было принято на всех ученых советах, на художественном совете, абсолютно закреплео. 

К.ЛАРИНА – А как в принципе строится драматургия экспозиции, выставки? 

К.МАРКОВА – В основу заложены были те исторические базисы, которые возникли, сформировались в Кремле, по системе и по казнам: Оружейная палата с Оружейной палатой, конюшенная палата – это все драгоценные предметы убранства коней и коллекция экипажей, русское золото и серебро, и зарубежный иностранный художественный металл, посольские дары. Такими темами, таки ми глыбами, и они распределялись прямо по залам, все случилось очень органично. При этом все было очень точно продумано, и переходы, и связки между ними, и, кроме того, были выделены основные экспонаты, реперные точки, по которым ведется экскурсия. Однако самой большой удачей экспозиции было то, что витрины открывали такой простор стекла при взгляде на экспонаты, выставленные в ней, что можно было охватить взглядом сразу все представленное, и в то же время доступен был для рассмотрения каждый предмет, о котором, скажем, рассказывал экскурсовод, или которым отдельно заинтересовался сам посетитель. Такой эксперимент устройства новой современной экспозиции в современных формах с режиссурой света, особой, свет трех видов: общий свет в зале, это люстры, специально направленный свет через лампы в люриксные решетки над каждый витриной плюс еще специальный световод, это было новейшее изыскание в технике, мы сразу его применили, который давал точечно направленный луч, можно было высветить камень или изображение, отдельную вещь, и она вспыхивала мириадами драгоценных искр. 

К.ЛАРИНА – До сих пор в таком виде сохранилось? 

Г.МАРКОВА – Нет, к сожалению, расшаталась уже режиссура света со временем, ведь тогда была точно выверена направленность каждый лампочки над витриной, но лампочки перегорают, надо их менять, электрики приходят разные в разное время, лампочки какие есть, такие ставят, поэтому спектр света расшатался, и расшаталась эта направленность, того идеала уже нет. 

К.ЛАРИНА – А как часто нужно делать переэкспозицию? 

Г.МАРКОВА – Ну, не знаю. 

К.ЛАРИНА – Как опытный человек, как вы чувствуете? 

Г.МАРКОВА – Прошло уже 20 лет, в этом году исполняется 20 лет, назрела уже необходимость поискать уже что-то новое. 

К.ЛАРИНА – И страна изменилась, и время изменилась, акценты по-другому расставлены. 

Г.МАРКОВА – Акценты в таком историческом материале, в подаче, да, а в экспозировании нужно показать основные коллекции, основные шедевры, поэтому в составе не так. Но мы хотели бы, и планы такие есть, показать больше шедевров из запасов, разработаны новые темы, изучены новые материалы, их хочется предъявить. Конечно, хотелось бы вернуть, как в давние-давние времена было показ нумизматики и медалей. Медали – преинтереснейший материал, ордена, у нас когда-то была экспозиция орденов и русских и иностранных, сейчас осталась только небольшая экспозиция основных русских орденов. Ну и целый ряд предложений. У нас интересные разработаны коллекции часов, стекла и фарфора, какие-то кабинеты хотелось бы создать, но это уже дело дальнейшей разработки. 

К.ЛАРИНА – А сейчас к юбилейным дням вы что-нибудь готовите специальное? 

Г.МАРКОВА - К юбилейным дням мы готовим выставки, там мы и покажем, что мы наработали в науке и как это осуществляется и претворяется. Каждая выставка – это возможность подойти к осмыслению материала с какой-то новой точки зрения, показать под другим углом. Мне тут всегда вспоминаются слова Владимира Набокова, он говорит: «Как только мы обращаем внимание на какой-то предмет материального мира, так он сейчас же нас затягивает в историю». Выставки для того и существуют. 

К.ЛАРИНА – Галина Анатольевна, может быть, вы нам расскажете про свой любимый экспонат, про любимую историю, легенду, наверняка, много знаете, давайте затянемся куда-нибудь с вашей помощью. 

Г.МАРКОВА – Давайте затянемся в XVI век к Ивану уж очень Грозному, который Четвертый. Хранится в отделе русского золота и серебра Евангелие, которое Иван Грозный вложил в Благовещенский собор в 1571 году. Особый нрав этого владыки и проявления его жестокости и в то же время то, что он каялся и молился и об искуплении, мечтал и, конечно, задаривал монастыри и соборы вкладами богатейшими, но я-то хочу обратить ваше внимание не только на то, что это богатейшая вещь, конечно, золотой оклад и драгоценные камни в изобилии, но это прекрасное произведение ювелирного искусства, причем именно XVI век. Здесь вспомнится и в живописи господство замечательной точности линий, удивительного изящества образов и здесь прекрасное мастерство композиции. Смотришь на оклад, чего только на нем нет. Прямоугольная форма, казалось бы, простейшая, а внутри все поле затянуто тонкой изящной паутинкой тканного кружева, в переплетении которого налиты разноцветные эмали и еще местами вспыхивают такие чудные звездочки, золотые шарики зерни. Каждый драгоценный камень, а их там огромное количество, крупные кабашоны, обвит еще чеканной золотой лентой с черневой надписью, чернь это тоже элемент украшения, техника чрезвычайно благодатная, чеканные по углам и в среднике изображения евангелистов, крупная, рельефная, мастерски исполненная чеканка, евангелисты и сюжет сошествия в ад. Казалось бы, как перегружен этот оклад, и если вы мысленно попытаетесь хоть что-то из элементов этого украшения убрать, рассыпается эта красота. Этот баланс на грани. 

К.ЛАРИНА - Сколько, интересно, времени все это делал мастер? 

Г.МАРКОВА – Полгода обязательно. Но здесь-то он работает в Оружейной палате, у него мастера рядом, есть мастера алмазных дел, кто-то камни подает уже в оправе, надо прикрепить, но все равно это очень сосредоточенная тонкая работа и талант здесь безусловный. Но должна сказать, что все такие выдающиеся произведения всегда создавались по заказу и под влиянием вкуса и выбора самого владыки. Не случайно в гамме этого оклада Евангелие господствуют сине-голубые тона, и особенно акценты сапфиров, крупных кабашонов, ведь монархи той поры все были увлечены верой, подвержены вере в магию камня. Иван Грозный верил, что сапфир сохраняет силу, отгоняет злых духов, оберегает от заговоров. 

К.ЛАРИНА – А с отравлениями что? Именно сапфир ему каким-то образом помогал определить, или это легенда? 

Г.МАРКОВА – Я на сапфир в этом плане не уповаю, это больше действовали сосуды, сделанные из янтаря, из перламутровой раковины, из нефрита. Когда нальешь отравленный напиток в этот сосуд, стенки сосуда мутнеют, ведь янтарь-то солнечно прозрачный, а тут замутятся стенки сосуда и очень насторожат того, кому пить предстоит. Эта вера в то, что сапфир тебе поможет и руководила выбором в грозненских вещах и более поздних годуновских преобладает сапфир, а в следующую эпоху, в XVII веке все возликует и расцветится, и будет строиться гамма на сочетание зеленого изумруда, его господство, и к нему притянут еще красные рубины с тем, чтобы создать этот радостный и яркий контраст в красках. 

К.ЛАРИНА – Каким образом сохранялись эти вещи, допустим то же самое Евангелие, о котором вы рассказываете? 

К.МАРКОВА – Нет, это вложено в собор и в соборной ризнице очень тщательно хранится. Известно, что какие-то вещи драгоценные можно использовать только по особым дням, связанным с большим праздником, например, есть у нас такое кадило, вклад Ирины Годуновой в Архангельский собор, с черневыми украшениям – драгоценнейшая вещь и тоже прекрасного исполнения, такая тонкость, изящество рисунка и такая выразительность, стенки кадила украшены черневыми украшениями шествие апостолов, и как в храме, в Архангельском, например, вы видите изображения князей, так и эти люди на стенках этого сосуда, и они в движении. Этим кадилом можно было пользоваться только 9 раз в году. Берегли очень эти вещи. 

К.ЛАРИНА – 9 раз в году по какому-то конкретному поводу, да? 

Г.МАРКОВА – Конечно. 

К.ЛАРИНА – Я могу несколько вопросов с пейджера прочитать. Вот один даже не вопрос, а реплика, как вы прокомментируете ее? Аркадий пишет: «Недавно посетил Оружейную палату и не обнаружил там и трети того, что видел в начале 60-ых». 

Г.МАРКОВА – Да нет, это конечно обман зрения, обман впечатления, это такая настроенность. Мы показали очень много. Конечно, некоторую чистку сделали, убрали. Например, в зале западноевропейского посольского серебра убрали прекрасную витрину с замечательно интересными вещами восточного дарения, но это западноевропейское серебро. Тема предположила чистку тематического показа. Это работает на всех наших выставках, мы помним эти произведения, мы пишем о них, мы их исследуем и так немножко всюду приубрали. А где-то все полностью то же, и даже добавили. 

К.ЛАРИНА – Еще вопрос от Бориса: «А сложнее вам было работать тогда, чем сейчас в отсутствии информационных, технических лишений? 

Г.МАРКОВА – Какие информационно технические решения? Вы знаете, технология музейная шагнула так далеко! Замечательно помогает нам в работе, мы компьютеризированы все! Сообщение между отделами, справки все мы получаем, мы переговариваемся с помощью компьютера… 

К.ЛАРИНА – То есть это все есть. 

Г.МАРКОВА – Конечно. 

К.ЛАРИНА – А тогда чем пользовались? 

Г.МАРКОВА – А тогда устным словом, от руки написанными строчками. Уже и тогда пытались. Отдел учета у нас был очень передовой, мы делились опытом учета и хранения со многими музеями. У нас были подшефные музеи: Тобольск, Омск, мы туда ездили и руководители нашего отдела, очень много сделала Валентина Ивановна Нарожная, она ездила в Чехословакию и там изучала новую методику составления информации по учету, там рейтеры были всякие цветные введены, новые карточки, перфорация другая – старались использовать все новейшие достижения и тогда. 

К.ЛАРИНА – Много ли утеряно из экспонатов за время различных пертурбаций, исторических катаклизмов, и про эвакуацию вы вспомнили? 

Г.МАРКОВА – Мы живем в святой уверенности, что не утрачено. Урон был нанесен в 30-33 годы, многое выдавалось в антиквариат, но это абсолютно по всем музеям, это было распоряжение в Помгол, но тогда лозунг был Помгол или накапливались средства на экономику, на развитие. Нам ничего не давали в кредит. Теперь случаются какие- то возвраты. 

К.ЛАРИНА – Например. 

Г.МАРКОВА – Я затрудняюсь сказать, ушло ли это через продажу или как-то иначе, но резная на агате камея, парная к агатовой же камее с Иваном Предтечей в оправе времен Грозного, золотой с камнями, парная икона Камея вернулась, она была куплена на аукционе во Франции, и нам помог в этом антиквар-коллекционер очень дружный с Оружейной палатой Гринберг, он сделал сообщение, что это есть, специалист Марина Михайловна Косникова туда ездила, подтвердила, он приобрел ее для нас, и она вернулась. Министерство культуры передало ее нам. Такой редкий случай. 

К.ЛАРИНА – Еще вопрос от слушателей: «Будет ли издан какой-нибудь новый каталог к юбилею музеев Московского Кремля?» 

Г.МАРКОВА – Каталоги у нас уже вышли. Замечательные каталоги по оружию и русскому и иностранному, такому полному. 

К.ЛАРИНА – Сегодня мы замечательные каталоги разыграли. 

К.МАРКОВА – Это выставочные каталоги, а у нас издаются каталоги музейного собрания. Все коллекции будут охвачены научными каталогами. Какие-то уже на подходе, что-то уже печатается, XVIII век русское золото и серебро готово, наши авторы очень энергично трудятся, мы хотим, чтобы все это зажило в каталоге. Каталог – это высшее достижение научно-исследовательской работы музея. 

К.ЛАРИНА – И вновь возвращаюсь к предстоящим юбилейным дням. Может, вы уже на какую-то конкретную выставку уже точно можете пригласить? 

Г.МАРКОВА – Выставки «Цари и императоры» в Оружейной палате будет сразу работать, как Ксюша уже сказал в в двух наших залах в Успенской звоннице и в Одностолпной палате в патриаршем дворце. Но я хочу анонсировать еще и будущую выставку. К нам в гости пожалует зеленый свод со своими сокровищами, диалог сокровищниц продолжается. 

К.ЛАРИНА – Зеленый свод? 

Г.МАРКОВА – Зеленый свод, Дрезден. Это ведь коллекция с такой драматической судьбой. Контакты между Москвой и Дрезденом зародились еще в Петровские времена. В 1697 году Петр, путешествуя по Европе, заглянул в Дрезден и был совершенно очарован, околдован кунсткамерой. Август Сильный ему показал и Петр там до рассвета, до 4 утра оставался, изучая, смотрел, он впитывал как губка все. Не случайно потом организация первого музея, официально провозглашенного через его указ в Петербурге, он основал кунсткамеру, он так и назвал ее кунсткамера. Петр был родитель музеев, если так можно сказать, еще и раньше. Дело в том, что ценности Оружейной казны, Конюшенного приказа, все те драгоценности, которые скопились в Кремле, переведя столицу в Петербург он приказал их собрать и хранить в мастерской Оружейной палате, в их здании даже и следил за тем, чтобы эти помещения содержались в порядке, чтобы полы были вычиненные, рамы были свежие, чтобы туда шкафы туда сделали, как тогда говорили «шафы со стеклой». Со стеклой, чтобы было явно видно, что в шафах хранится. Это петровские. XVIII век делал несколько попыток построить здание для музея, но не увенчались успехом, не построили, но проекты сохранились, так что шли, шли, шли к этому. 

К.ЛАРИНА – А вам площадей хватает? 

Г.МАРКОВА – Да что вы. Ни одному музею не хватает площадей. Нам бы так хотелось еще и еще площадей, мы бы так развернулись, много тем бы еще показали интереснейших, а теперь, когда так исследованы памятники, это ведь все так достойно звучит на научно-безупречном уровне и при этом эстетически совершенные вещи. 

К.ЛАРИНА – Галина Анатольевна, мы, к сожалению, должны уже с вами заканчивать нашу программу. Еще раз представлю нашу гостью. Галина Анатольевна Маркова, старший научный сотрудник сектора зарубежного художественного металла музеев Московского Кремля. Такую небольшую экскурсию историческую, прежде всего, мы провели с нашей гостей, за что я ее благодарна очень, спасибо большое. Привет большой мужу передавайте. И мы должны передать слово в конце нашей программы Ксении Басилашвили с нашей традиционной рубрикой «Шедевры». О своем шедевре Ксюша вам сейчас расскажет. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Кремль славится одной из лучших коллекций изделий златокузнецов Нюренберга. В наши дни в музей специально приезжают специалисты из Германии, чтобы на примере российской коллекции изучить творчество своих соотечественников. Собрание Нюренбергского серебра в Оружейной палате, это 265 изящных предметов, каждый со своей историей. В витрине под номером 35 мое внимание остановил небольшой кубок серебряный с золочением. Его форма напомнила о каком-то свежем сочном только что сорванном фрукте, даже чувствовался аромат ананаса или чего-то более невиданного, экзотического. Путеводитель по Оружейной палате отмечает, что форма нашего кубка грушевидная, но в таком случае это очень редкий вид груши. Изделие было выполнено в Нюренберге в конце XV – начале XVI века в стиле поздней готики, мастер неизвестен, но имя владельца мы знаем - это патриарх Иов. Ценный и красивый дар ему в 1589 году преподнес царь, Борис Годунов.