Суббота, 18 Июня 2005

К.БАСИЛАШВИЛИ – Добрый день! Вот так вот началась программа «Кремлевские палаты». Сегодня ее проведу я, Ксения Басилашвили, и этот вот голос глубокий, низкий бас, который сейчас звучал, я думаю, вот, сейчас станет открытием для многих. А когда-то он гремел не только на всю Москву, но и на всю Россию. Сегодня, к сожалению, имя забыто практически. А вот мы сейчас восстановим эту справедливость. И я приветствую в студии прямого эфира, в программе «Кремлевские палаты» Марину Павлович, заведующую отделом современной документации музеев Московского Кремля. 

М.ПАВЛОВИЧ – Здравствуйте! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Добрый день! Кому принадлежит голос? 

М.ПАВЛОВИЧ – Этот голос принадлежит великому архидьякону Константину Васильевичу Розову. Это вы слышали «Евангелие от Луки» - часть литургической службы, которая прозвучала в его исполнении. И великий архидьякон Розов был очень известен в начале ХХ, теперь уже прошлого века, на всю Москву и на всю Россию. Он пел в Успенском соборе и в храме Христа Спасителя московского Кремля. А вы слышали его голос, восстановленный, отреставрированный председателем общества древнерусской культуры Шатовым Анатолием Иннокентиевичем, который… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. есть диск, да, все-таки существует? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, существует его диск, который был сделан в 2001 году. Этот диск был сделан с прежних граммофонных и патефонных записей 1911-14 годов, в тот числе записи, произведенные фирмой «Пате». 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот сегодня мы и будем говорить о Москве, вот, скажем так, перед 17 годом, потому что для москвичей в таком, музыкальном смысле, Москва запомнилась именно голосом Розова. И если я права, говорили, что действительно есть несколько таких вот культурных мест в Москве – Третьяковская галерея, МХАТ, по-моему, если я не права, поправьте… 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, да, да, именно МХАТ. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Что еще? 

М.ПАВЛОВИЧ – Еще Большой театр. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Большой театр и… 

М.ПАВЛОВИЧ – Успенский собор. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Успенский собор. 

М.ПАВЛОВИЧ – И обязательно в нем архидьякон Розов с синодальным хором. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. обязательно просто ходили на Розова? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ходили на Розова, причем Успенский собор не имел прихода, точнее, его приходом была вся Россия, вся Москва. Туда приходили все, кто хотел послушать Розова. А приходили массы людей, и среди них были люди, представители всех сословий. Т.е. это была интеллигенция творческая, это были простые рабочие, приезжали крестьяне, были крупные промышленники, меценаты. И все, каждый из них находил в голосе Розова что-то свое. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, я хочу сказать нашим радиослушателям, что не только в нашем эфире вы сможете услышать голос Розова Константина – дяди Кости, да? Мы потом поговорим, почему его дядей Костей называли москвичи, как дядей Гиляем Гиляровского. Но вы сможете также и получить в свои руки уникальный диск «Великий архидьякон», где помещены отреставрированные фонограммы с граммофонных и патефонных дисков, вот, записанные прямо там, в том числе, как я понимаю, в Успенском соборе Кремля. 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, именно в Успенском соборе. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. вы сможете с помощью этого диска попасть непосредственно в Успенский собор Кремля где-то 10-х годов начала ХХ века. Но для этого, для того, чтобы получить этот приз, вы должны ответить на вопрос, по доброй традиции программы «Кремлевские палаты». Итак, вот этот вопрос, внимание! Почему одну из башен Кремля называли Тайницкой? Ну, о чем необходимо сказать, говоря о Розове? Как всплыло его имя? Потому что действительно, в каталогах, в энциклопедиях о нем сведений никаких нет. Вот как это произошло – Ваша встреча как историка с ним? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, я слышала об имени Розова – я бы не сказала, что оно было совершенно забыто. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, в широкой массе своей, да? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, в широкой массе да, конечно. Но меня познакомили с дочерью Розова, Людмилой Константиновной Розовой – племянница крупного нашего ученого, Георгия Карловича Вагнера, древнеруссника. И вот, мы с ней познакомились. Конечно, от Людмилы Константиновны я узнала о роли Розова в русской культуре, о том, что он был настоящим явлением русской общественной жизни начала века. Именно от нее, от ее книг. И вот так состоялось наше знакомство. Надо сказать, что Людмила Константиновна Розова сделала все для возрождения памяти своего отца. И уже в 94 году, когда уже период после перестройки, когда роль русской православной церкви в нашем обществе опять стала занимать прежнее значение, свое влияние, получилось так, что уже стало возможным говорить, выпускать о Розове книги, публикации. Было… т.е. его имя уже стало на слуху у более широкой общественности. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. у нее просто находился уникальный комплекс предметов, принадлежавших этому человеку. Вот, что Вы увидели? Вам… Вы первый были человек, кто прикоснулся к этому архиву вот так вот, извне, не из семьи. Вот что там было? Вот Вы кое-что мне показывали – конечно, производит большое впечатление, там… что за вещи – давайте о них поговорим немного и, естественно, потом поговорим о самой личности Розова уникальной. 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, вещи… Прежде всего, у меня, конечно, было очень сильное удивление, как девочка – потому что Розова потеряла своего отца и осталась сиротой – смогла все это сохранить и пронести сквозь такие суровые годы. Это огромный комплекс нот. Огромный комплекс нот, причем там ноты с дарственными надписями композиторов начала ХХ века, очень добрые надписи. Это от Чеснокова Павла Григорьевича, от Кастальского, от Кочетова, и многих-многих других. Это рукописи его самого, нотные. Потом, надо сказать, что Розова очень любила Москва, и ему присылали письма, ему присылали приветственные адреса, поздравления. И надо сказать, что вот этот комплекс, настоящий, адресов и поздравлений, присланных Розову от различных людей, сохранился очень хорошо. И здесь нужно сказать, что в 1921 году, например, когда вся Москва отмечала 25-летие дьяконского служения Розова в храме Христа Спасителя, надо сказать, что тогда в этот храм Христа Спасителя собралось 15 тысяч человек – т.е. было гораздо больше желающих прийти послушать, познакомиться… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Подождите, а почему храм Христа Спасителя, когда он пел в Успенском соборе? 

М.ПАВЛОВИЧ – А после Великой Октябрьской революции, точнее, после революции 17 года, служба в Кремлевских соборах была прекращена. И Розов совершал свои службы в храме Христа Спасителя, в других храмах Москвы, участвовал в благотворительных концертах. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. правильно ли я понимаю, что, несмотря на такой вот переворот и смену режима, и приход большевистской власти во главу страны, все равно уважение к этому человеку было столь велико и признано всеми, что ему позволили служить в одном из… я скажу просто, центральном храме Москвы? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, здесь я должна сказать о том, что часть своего дьяконского служения Розов и провел в храме Христа Спасителя. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Нет, ну вот меня интересует вопрос, после 17 года, когда, мы знаем просто, что священников, извините меня, партиями расстреливали? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, этот процесс только начинался в начале 20-х годов, и как раз в храме Христа Спасителя проводились патриаршие богослужения – это был как бы патриарший храм, в котором службы еще велись. Это был главный храм страны. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, т.е. сохранялось просто… 

М.ПАВЛОВИЧ – Раньше это был Успенский собор, в 20-е годы, после 18 года это уже был храм Христа Спасителя. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – И до какого года там проводились службы? Вот прямо до момента сноса? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, практически да. Уже, вот, во второй половине 20-х годов прекратили службы в храме Христа Спасителя. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А потом просто и храма не стало, скажем так. 

М.ПАВЛОВИЧ – Потом да, да. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Итак, ну все-таки взлет карьеры Розанова начинался – вот взлет именно – произошел в московском Кремле. И сейчас мы просто перейдем вот в ту Москву, на улицы той Москвы начала века. И действительно, что за человек был Розов? Я здесь, знаете, удивительно – посмотрела по Интернету, походила – и нашла просто легенды о Розове, которые до сих пор рождаются, существуют. Про то, какой он был сильный человек, какой силач. Какие-то чудеса он совершал – это действительно так? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, это действительно так, просто сохранилось очень много воспоминаний и свидетельств. Надо сказать о том, что Розов имел просто даже уникальную, очень непривычную внешность – у него был рост более 2 метров, при этом вес тоже достаточно солидный – более 10 пудов – и при этом у него было очень приятное, очень красивое лицо с истинно русскими чертами. И открытое, простодушное – многие называли его просто большим ребенком. И даже просто, вот, увидеть такую фигуру на улице – это, конечно, вызывало большое удивление. И о нем ходили легенды. Еще когда он был семинаристом, он проделывал всевозможные фокусы со своим голосом – он пел, учась в семинарии еще, в архиерейском хоре в Ульяновске. Он волгарь, он родился в Симбирской губернии. И… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. вот, отсюда голос, да? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, да, да, да, да. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – С Волги приехал, пришел, наверное, босиком – нет? 

М.ПАВЛОВИЧ – Именно с Волги… Он пришел, конечно, не босиком, у него была определенная… прошел несколько этапов своего становления как дьякона, как служителя церкви. Это было духовное училище, потом семинария, архиерейский хор, служба в Симбирске. И вот как раз в этот период он проделывал еще такие вещи, что своим голосом он тушил огонь керосиновой лампы. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – То есть? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, у него была такая сила голоса, что просто, вот, пламя свечки начинало качаться, начинали звенеть стекла в окнах, звенели бокалы… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Это что, вот просто люди записывали такие, Вы читали такие свидетельства? 

М.ПАВЛОВИЧ – Это воспоминания! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Воспоминания есть? 

М.ПАВЛОВИЧ – Это такие воспоминания, да. Да. И надо сказать, что у него была просто огромная физическая сила, потому что в районе Симбирска, скажем, Волга достаточно широка – а он на спор с товарищами переплывал ее туда-обратно. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Слушайте, как удивительно, что из Симбирска такие разные люди приходят в Москву, да, в том числе – ну, и в Петербург-Ленинград тоже. Я напоминаю нашим радиослушателям, что вы слушаете программу «Кремлевские палаты», и сегодня мы посвятили наш эфир личности уникальной, к сожалению, частично забытой – мы говорим об архидьяконе Константине Розове, в эфире у нас Марина Павлович, заведующая сектором современной документации музеев московского Кремля. Итак, вот меня интересует вопрос, что такое, вообще, дьяконы, архидьяконы – в чем здесь отличие? Вот, что это за статус был у Розова, что его назвали вообще великим архидьяконом – я понимаю, что вообще редкость какая-то?

М.ПАВЛОВИЧ – Да, это действительно редкость, потому что в истории русской православной церкви великий архидьякон был только один. Это был именно Константин Васильевич Розов. Ну, а дьякон – это как определенная ступень. Сначала дьякон, потом идет протодьякон – следующий этап мастерства и карьеры – потом архидьякон – практически, верхняя ступень дьяконской службы. Кстати говоря, Розов стал архидьяконом именно по решению, по предложению патриарха Тихона. И тут надо сказать, что у Розова было удивительно добрые, теплые отношения с патриархом Тихоном, и когда в 1918 году Поместный собор избрал патриарха – это после роспуска Синода – то именно Розов провозгласил в храме Христа Спасителя «многолетие» патриарху Тихону. И вот это «многолетие» было написано композитором Кастальским. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Специальное т.е.… 

М.ПАВЛОВИЧ – Специально для этого случая. И позднее Кастальский подарил рукопись этого произведения Розову с такой надписью: «красе Успенского собора». 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, а если, вот, сравнивать, кем был для москвичей Розов – вот если найти какую-то такую аналогию и, не знаю, там… Как к нему относились, там? Как вот мы знаем, что его называли «дядей Костей» - это действительно так? Казалось бы, высокий священный чин – вот сейчас вот побоишься, между прочим, к некоторым высоким чинам священным подходить. Как-то на расстоянии – и охраны, Вы знаете, много. Как-то вот просто в сравнении… И Вы знаете, едут, между прочим, иногда на машинах и с кортежем, и могут и движение остановить. А здесь такой известный человек – и что, совсем по-другому было? 

М.ПАВЛОВИЧ – Здесь было совершенно по-другому, потому что Вы уже сказали, что одной из достопримечательностей Москвы – это был Успенский собор с его синодальным хором и Розовым. И сюда приходили и могли послушать его все. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. можно было запросто прийти… 

М.ПАВЛОВИЧ – Можно было запросто прийти и послушать Розова. И причем Розов был удивительный человек, что отмечали все, кто его знал. Он был готов прийти на помощь любому. Т.е. к нему могли прийти и попросить его отслужить панихиду. Или обряд венчания. Бесплатно – он всегда был готов любому помочь. Он был удивительно прост в общении, и вот за это его любили. И вот, наверное, в связи с этим, с ним ходит масса всяких легенд. Вот, например, очень была любопытная такая история, которую случайно услышала Людмила Константиновна – тоже в качестве такой легенды. Что один раз Розов шел по каменному мосту, и навстречу ему бежала корова, а за ней женщина – видимо, хозяйка – которая кричала, умоляла остановить эту корову. Ну, Розов гаркнул, корова с испугу сиганула, конечно, в Москва-реку, и женщина была в ужасе – он лишил ее единственной кормилицы. И она с плачем обратилась к Розову, «что ж ты наделал, помоги!». Ну, все деньги, которые у него были в кармане на тот момент, он отдал женщине. Та всплеснула руками и воскликнула: «Ой, да тут же хватит на трех коров!». Вот такой вот был Розов. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А мы сейчас еще узнаем о том, каким был Розов. Я предварительно прошлась по хранилищам музеев московского Кремля, и Марина Кировна Павлович показала мне ряд документов, которые сейчас находятся и хранятся в Кремле. Документы, которые ранее принадлежали Розову. И вот, один из них, который как раз показывает отношение простых людей к этому человеку. 

Итак, 1921 год. Кругом другая жизнь – она круто изменилась после 17 года. Главным образом, жители стали другими. Бесследно исчезали не только классы – люди, отношения другие. Вот в это время, в сентябре Константину Розову на стол ложится письмо. Казалось бы, ничего особенного. Обычная бумага, текст на печатной машинке, и подпись внизу синими и красными чернилами. Как у одного, у всех подписавшихся аккуратный почерк, с наклоном и нажимом, кляксами. Видно гимназическое, как минимум, образование. Но присмотрись повнимательнее большевистский матрос к тексту, вряд ли бы решился отдавать адресату. Очнулся бы на карауле – послание-то антинародное! Простая картонная папка картонного формата. А сама крамола уже на этой папке помещена – это надпись «глубокоуважаемому отцу архидьякону Константину Розову от рабочих Кремля». На дворе, напоминаю, 1921 год, уже отмеченный событиями кровавыми. И вот какой интересный текст составили представители пролетариата Константину Розову, архидьякону – напомню, письмо пишут люди простые. Переворачиваем страничку, читаем. Важным кажется каждое слово: «Мы, рабочие и служащие кремлевских организаций ВЦИК, в день 25-летнего служения вашего церкви в чине дьякона, считаем своим нравственным долгом и священной обязанностью приветствовать вас. Большинство из нас знакомо с вашей деятельностью почти с самого начала ее в Москве. А потому, наблюдая развитие ее, шаг за шагом, с полным основанием приветствуем в вашем лице не только одаренного талантом служителя церкви, но и глубоко отзывчивого человека, который не отказывал нам, христианам-рабочим, в удовлетворении наших треб. Для нас вы были бескорыстным служителем, приучили уважать и ценить благолепие церковного служения». Конец цитаты. Прямо вот так откровенно – «рабочие-христиане». А новому режиму, напомню, уже 4 года. Остается добавить, что в 21 году в Кремле службы были прекращены, начинались процессы гонения на священство, и сам Розов уже не поет в Успенском соборе. Вот в такой атмосфере нашлись люди, сумевшие морально поддержать архидьякона, под которым, как и под всей страной, сильно качнулась земля. 

(новости и розыгрыш призов) 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, действительно правильный, да, ответ… 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, очень приятно, что москвичи знают историю Кремля и его башен.

К.БАСИЛАШВИЛИ – И не только москвичи, да, и не только москвичи, потому что история большая. 

М.ПАВЛОВИЧ – Мне очень приятно. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А действительно действующий был тайник? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, в общем, да, пользовались. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Пользовались. А что туда складывали? Известно, сохранились какие-то сведения? 

М.ПАВЛОВИЧ – Вы знаете, кстати говоря, Тайницкая башня использовалась еще действительно как тайник – там некоторое время были некоторые экспонаты Оружейной палаты. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот просто прятали? 

М.ПАВЛОВИЧ – Даже прятали, потому что в годы Великой Отечественной войны не все было эвакуировано. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А вот еще интересный вопрос пришел в связи с колодцем – говорят: «А можно ли оттуда брать сейчас воду?» Там же колодец, под этой Тайницкой башней находится? 

М.ПАВЛОВИЧ – Знаете, нет, сейчас нет. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Сейчас не действует. Хорошо, мы возвращаемся к рассказу о Константине Розове, и я думаю, что надо просто напомнить нашим радиослушателям его голос. Мы сейчас еще одну композицию с диска «Великий архидьякон» дадим послушать. Ну, очень редко это бывает, такая возможность. 

(музыка) 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, вообще-то можно поверить, что действительно, действительно могли и стекла дрожать, и свечи тушились. 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, это действительно так, потому что у него был очень редкий бас – это… и кстати говоря, когда была служба Чин православия православной недели – соборное воскресенье – и помимо обычных служб была еще специальная, особая служба, когда предавались анафеме все отступники от церкви. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Слушайте, страшное какое действо! 

М.ПАВЛОВИЧ – Вот, в общем да, но вот это действо привлекало любителей низких дьяконских голосов со всей России, т.е. приезжали даже из Томска. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Это был такой смотр профессиональный, на самом деле, еще. 

М.ПАВЛОВИЧ – Да конечно, потому что услышать, вот, во всей красоте и силе этот бас было можно именно тогда, когда… ну, существует, там, 12 категорий, как бы, грешников, отлученных от церкви, и каждому из них звучит слово «анафема», произнесенное Розовым, его удивительно глубоким, таким вот, ревущим и одновременно чистым басом. И наверное, у людей был действительно мороз по коже. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Слушайте, а это действительно, вот, имело такие последствия – отлучали просто от церкви, да? И далее какой был порядок? 

М.ПАВЛОВИЧ – Нет, это не были конкретные отлучения… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А, это не отлучение конкретных людей! Это просто действия какие-то. 

М.ПАВЛОВИЧ – Это просто служба… действо, действо такое. Т.е. называется Чин православия. Т.е. именно как раз православная неделя, строгий пост и вот, как раз, такое соблюдение, что для чистоты веры… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. как раз страшно… говориться то, чего нельзя делать… 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, да, да. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А вот если ты сделаешь это, то тогда тебе анафема – вот, предположение? 

М.ПАВЛОВИЧ – Именно так. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот так. Так у нас. Я напоминаю нашим радиослушателям, что пейджер теперь свободен от ваших ответов, и теперь вы можете задавать вопросы Марине Кировне Павлович, которая является заведующей сектором современной документации. Т.е. это такая документация, которая, вот, как бы, практически on-line, в живом эфире поступает в Кремль прямо в наше уже время. Ну а мы продолжаем путешествие по Кремлю и Москве начала века. Итак, одновременно и архидьякон великий и дядя Костя. Я, честно говоря, даже не понимаю, как это могло все сочетаться в одном человеке, потому что, знаете, у меня другой человек всплывает эпохи – Распутин. Вот совсем другой образ. 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну да, это конечно, но в этом была как раз… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Почему выбор был не в пользу, предположим, Розова, а в пользу Распутина? 

М.ПАВЛОВИЧ – Ну, скажем так, Розов никогда не стремился к карьере. Например, когда в 1903 году Николай II услышал исполнение службы Розова в Успенском соборе, он предложил ему служить в соборе Зимнего дворца. Т.е. это было очень такое место, почетное, туда стремились многие. Розов туда переехал, действительно, Петербург ему очень понравился своей красотой, но это был не столь русский, такой вот, народный город, как Москва. И в 1907 году – он приехал туда в 1904 – но в 1907, ссылаясь на петербургский климат, он опять вернулся в Москву. Потому что Москва – она была более демократична, более народна, и вот, именно в Успенском соборе, куда он вернулся, его талант раскрылся в полнейшей мере, в полнейшей силе. Кстати говоря, вот эта доступность и любовь людей к Розову объясняется его удивительным характером. Здесь вот Вы рассказали об одном из документов, которые хранятся у нас в архиве, приветственном адресе от рабочих Кремля, но как раз по случаю 25-летия дьяконского служения Розова, ему поступало очень много других адресов. И вот эти вот адреса, написанные разными людьми, они и объясняют их любовь к Розову. К нему пишет, например, один из его земляков. И как раз, обращаясь, говорит: «вы патриарший архидьякон, у вас такой высокий пост. Казалось бы, вы могли быть гордым, очень невнимательным к людям. Но у вас нет ни капли ни гордыни, ни самомнения. Вы доступны всегда к людям». 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, это действительно было так, т.е. можно было прийти… 

М.ПАВЛОВИЧ – Это действительно было так… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – …на прием, на поклон, действительно, попросить какого-то совета и даже денег, как я понимаю? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, у него было можно попросить денег. Кстати говоря, служитель… хранитель Бахрушинского музея, уже после революции, идя по Москве, всюду искал столовую и случайно повстречался с Розовым. И тот, узнав, что он голоден, достал ему откуда-то там, у себя из кармана тоже, огромную, прекрасную свежую булку – а это 19-й, там, или 20-й год, т.е. голод, ничего – и совершенно с детским простодушием сказал: «Если вы голодны, возьмите, я не голоден, у меня есть». 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Марина Кировна, а где он жил? Вот, мы знаем, что служил он в Успенском соборе, а где он жил? 

М.ПАВЛОВИЧ – Он жил на Воздвиженке, примерно напротив, вот, бывшего здания «Военторга». И было совсем близко. И вот надо сказать, что после службы в Успенском соборе толпы поклонников, почитателей, даже поклонниц, потому что он был очень красив… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Красивый, да? 

М.ПАВЛОВИЧ – … да, очень красив, следовали за ним и провожали его как раз до самого дома. И вот Людмила Константиновна рассказывала – она была тогда маленькая девочка – прижималась к его шубе зимой, и ей было очень обидно, и вот, она, там, показывала этим поклонницам язык и говорила: «Это мой папа, а не ваш!» 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Но была семья, да, большая? 

М.ПАВЛОВИЧ – Была хорошая семья… Нет, кстати говоря, она была его единственной дочерью. И он, Розов, рано овдовел. Он рано овдовел. Но надо сказать, что отцом он был прекрасным. И сыном. А вот родился он как раз в большой семье – у него было еще пятеро братьев и сестер. Кстати говоря, один из его братьев тоже был священником. Судьба его трагична, он в 37-м году был репрессирован. И вот Розов – он был прекрасный сын, он все время не забывал поздравить с каждым праздником свою маму, там, мог бегать по всей Москве, разыскивать ей какую-то удивительную открытку. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, мы видели эту действительно удивительную открытку – такая аппликация, да? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, и вот на этой открыточке изображена такая милая совершенно бабушке в чепчике, вяжущая что-то такое, там, чулочки… И кстати говоря, если взять фотографию – сохранились фотографии семьи Розова – то вот в этой аппликации - открыточке есть портретное сходство с его мамой, действительно, с Марией Есантмовной. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, вот, приходят сообщения от наших слушателей, вопросы, я сейчас задам их. Напоминаю, пейджер – 961-33-33, абонент «Эхо Москвы». «В одном из изданий я прочитал, что Розов с удовольствием ходил по кабакам Москвы и там пел. Правда ли это?» - интересуется Геннадий. 

М.ПАВЛОВИЧ – По кабакам Москвы он никогда не пел. Он… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Это было невозможно в связи с саном, да? 

М.ПАВЛОВИЧ – Это было невозможно с саном. Ну, скажем так, ну, как каждый русский человек, он не отказывал себе в возможности выпить по случаю праздника, но это не было каким-то сильным его пороком, хотя легенд на эту тему ходило очень много. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Легенд масса, и, видимо, до сих пор сохранились. 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, да, да. Вот, и знаете, в этой связи мне хотелось бы тоже рассказать об одной истории, услышанной мною от Людмилы Константиновны. Она вместе с отцом ехала куда-то на электричке… извините, не на электричке, конечно, а на поезде. И какой-то человек в вагоне рассказывал о том, как он как раз там пил с Розовым, как тот, там, может выпить чуть ли не бочку… Розов это все слушал… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А, т.е. при нем, не видя его! 

М.ПАВЛОВИЧ – Это при нем, не видя его… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Замечательно, да! 

М.ПАВЛОВИЧ – …не замечая. И тут Розов – он же сидел, и его роста не было заметно – и Розов поднялся и сказал: «Я Розов, но с вами никогда не пил». 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Александр интересуется возможностью приобретения диска с записями Розова. Вот где-то можно его купить – действительно, уникальное издание? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, Вы знаете, еще остались. Еще остались. На Покровке, 50 есть православный образовательный центр… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – И там можно купить? 

М.ПАВЛОВИЧ – И там еще остались. Диски были выпущены к 2001 году, как раз, к 125-летию дьяконского служения Розова. И тогда же была выставка в Успенском соборе. И к этому событию был приурочен диск. Но часть тиража еще осталась. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – И к выставке к вашей, которая была? 

М.ПАВЛОВИЧ – И к выставке, да. У нас была не только выставка, я бы сказала, но состоялся вечер памяти Розова, куда была приглашена и Людмила Константиновна. И вот здесь надо сказать, что она мечтала, вот, дожить, услышать голос своего отца снова в Успенском соборе. И вот ей это удалось. И надо сказать, что женщина совершенно героическая – она была после тяжелой болезни, перелома шейки бедра, т.е. в возрасте более 90 лет. И она прибыла в Успенский собор на ходунках, вот, с трудом двигаясь – ее там даже несли на руках, вносили в этот храм – и она прекрасно выступила. И выступали очень многие друзья Людмилы Константиновны, наши известные историки – в том числе, Валентин Лаврентьевич Янин. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Замечательный вопрос пришел тоже на пейджер: «По Ярославской дороге есть станция Тайнинская. Какое она имеет отношение к Тайницкой башне?» - спрашивает Нина Ивановна? Нина Ивановна, мы даем Вам узнать это самой, потому что я думаю, что и там тоже когда-то был тайник, и там тоже, наверное, хранился клад. Но это, конечно, мои предположения. 

М.ПАВЛОВИЧ – Нет, непосредственной связи с Кремлевской Тайницкой башней нет… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Нет, ну, конечно, конечно. Я имею в виду просто по слову и по тому, наверное, тем тайникам, которые, наверняка, там были, но это уже тема для другой программы. Интересуются радиослушатели последними годами жизни Розова, потому что мы знаем, что, в принципе, для такого сильного, могучего человека, каким он был… Там сколько, практически 2 метра, да? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, да, да. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Умер он достаточно рано для своего возраста, для своей комплекции. 

М.ПАВЛОВИЧ – Он умер в 49 лет. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – В 49 лет? 

М.ПАВЛОВИЧ – 49 лет. Ну, надо сказать, что у него было больное сердце, и, конечно, после… в 20-е годы ему было очень сложно. Он остался верен патриарху Тихону… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, это позиция? 

М.ПАВЛОВИЧ – Это была его позиция, и он участвовал очень много в благотворительных концертах, т.е. он ездил буквально по всей стране. В помощь голодающим Поволжья тоже. Он был в Нижнем Новгороде, он был в Архангельске, на Соловках, в Луганске, в Екатеринбурге. Он служил в церквях Москвы, он давал духовные концерты. И если хотя бы сказать, что он еще был, так сказать, на государственной службе. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – То есть? 

М.ПАВЛОВИЧ – Т.е. он был в первом государственном хоре, где платили совершенно мизерное жалование, но зато пропуск одного из концертов штрафовался на 10 тысяч рублей. И как вспоминает… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ничего себе! 

М.ПАВЛОВИЧ – …вот, Окунев, его воспоминания были потом опубликованы, он как-то спросил Розова: «А что, вам приходится петь «Интернационал»?» Тот сказал «Нет». Но «Дубинушку», «Лучинушку», романсы Глинки, Мусоргского он пел. Да. И государственная служба обходилась ему в 200 тысяч рублей. Т.е. платил свои штрафы. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А место захоронения известно? 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, это Ваганьково кладбище. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ваганьково? Ну конечно, где могли еще похоронить дядю Костю, такого любимого. Наверное, провожала вся Москва, я думаю. 

М.ПАВЛОВИЧ – Да, его провожала вся Москва, его сначала отпевали в его Крестовоздвиженской церкви, рядом с его домом. И там были композиторы - и Чесноков, и Кастальский, много людей. Потом состоялось его отпевание уже на Никитской, в церкви Большого Вознесения. Отпевал его протопресвитер Успенского собора Николай Любимов, который его очень любил, и с которым они были дружны. Потом два дня тело с его гробом находилось на Ваганьково. Да, и кстати говоря… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – И все шли поклониться? 

М.ПАВЛОВИЧ – И все шли… Почему два дня он не был захоронен – потому что поклонники, ну люди, просто любившие Розова, они не могли с ним… не все… не успели проститься за один день. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – У нас эфир, к сожалению, подходит к концу. Сейчас надо будет прощаться уже, но я не могу не задать один вопрос, который меня лично очень волнует. Я так понимаю, что все-таки было, наверное, соперничество, потому что мы, говоря о тех временах, конечно, не можем не вспомнить еще один голос – это Федор Иванович Шаляпин. И вот Константин Розов в Москве и Шаляпин – вот какое-то… были встречи какие-то между ними, может быть, соревнования певческие проходили? Встречались ли они? 

М.ПАВЛОВИЧ – Нет, соревнования не был. Но надо сказать так, что Шаляпин был кумир, а вот Розов – он был дядя Костя, он был любимый, он был свой, и вот этот адрес, который сейчас у нас экспонируется на выставке, на нем же есть такая надпись: «Своему дяде Косте благодарная Москва». По-моему, тут все сказано. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Спасибо большое! Мы сейчас, под конец, обязательно послушаем еще одну композицию в исполнении… это Литургия «Тако да просвятится» Бартнянского в исполнении Константина Розова, великого архидьякона. Я благодарю гостя «Кремлевских палат» Марину Павлович, заведующую сектором современной документации музеев Кремля! 

М.ПАВЛОВИЧ – Спасибо! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – До свидания!