Суббота, 23 Сентября 2006

К.ЛАРИНА – 12:18, мы начинаем программу «Кремлевские палаты». Сегодня я попросила помочь мне в ведении этой передачи Майю Пешкову, поскольку она прекрасно ознакомлена с темой сегодняшней передачи, мало этого, даже уже на выставке побывала, на которую мы только сегодня пригласим наших слушателей. И скажу, что речь пойдет о Марии Федоровне, поскольку это, можно сказать, персона недели – будем так говорить, вы все прекрасно знаете, что вот в эти дни проходят такие вот ритуалы, церемония переноса праха Марии Федоровны из Копенгагена в Петербург. Ксения Басилашвили, которая сегодня отсутствует здесь, в Москве, она сейчас как раз в Копенгагене находится, и мы обязательно с ней свяжемся по телефону во второй части нашей программы, чтобы Ксюша нам рассказала о том, что сейчас происходит, вот, в датской столице. Я представлю участников сегодняшнего разговора. Земфира Трегулова, зам генерального директора музеев московского Кремля – здравствуйте! 

З.ТРЕГУЛОВА – Здравствуйте! 

К.ЛАРИНА – Сергей Мироненко, директор Российского государственного архива – я правильно ударение поставила? 

С.МИРОНЕНКО – Государственного архива Российской Федерации. 

К.ЛАРИНА – Да. Ударение в фамилии? 

С.МИРОНЕНКО – И ударение правильно. Мироненко. 

К.ЛАРИНА – Да, правильно, правильно. Потому что у меня что-то бывает иногда, включается в голове, я начинаю специально ударения проверять, и понимаю, что их, оказывается, огромное количество вариантов. 

С.МИРОНЕНКО – Безусловно. 

К.ЛАРИНА – Ну, и конечно же, наши призы и подарки. Ну, давайте мы скажем про этот альбом, который мы сегодня нашим слушателя отдадим. Майечка, пожалуйста! 

М.ПЕШКОВА – Да, я однажды сказала, что это достойно отдельной песни. Это действительно, я бы сказала, песня на историческую тему, потому что я не помню того, чтобы выходили каталоги, выставочные каталоги, в виде такой отдельной книги, в виде почти научного издания – очень близко, потому что и цитаты, и сноски, и ссылки. Не надо бежать в библиотеку для того, чтобы проверить ту или иную ссылку – здесь все есть. С одной стороны, фоторяд изумительный, с другой сторон, текст. И все это сочетаемо. Надо сказать, что выставка, которая открылась в выставочном зале Государственного архива Российской Федерации, выставка насчитывает около 500 экспонатов. Все они здесь есть. Все это можно проследить и увидеть уже в домашней обстановке, тогда, когда ты покидаешь выставочное пространство. У меня такое впечатление, что к этой выставке Российский государственный архив – я имею в виду, ГАРФ – шел буквально много-много лет. И что меня потрясло: во всех интервью, которые дает руководитель этого почтенного ведомства, Сергей Владимирович, он говорит о том, что архив семьи Романовых сохранился полностью. Так ли это? 

С.МИРОНЕНКО – Ну, да. Хотя что такое полностью? Ни один архив не может сохраниться полностью только потому, что люди, которые обладают этим архивом – императрица Мария Федоровна или Александр III – они не сохраняли всего. Но то, что осталось после их смерти, или в том случае, как с императрицей Марией Федоровной, то, что осталось после того, как она покинула Россию, конечно, сохраняется полностью. Несмотря ни на какие пертурбации революционных ли времен, десятилетий советской власти, все это сохранено в неприкосновенности. И именно поэтому мы сегодня имеем возможность вернуть наших зрителей, наших посетителей к далекому прошлому. 

К.ЛАРИНА – Может быть, сразу мы вопрос зададим, Сергей Владимирович, нашим слушателям, на который они будут отвечать? 

С.МИРОНЕНКО – Хорошо. Вопрос достаточно простой. Кем была сестра датской принцессы Дагмар, императрицы Марии Федоровны? 

М.ПЕШКОВА – Сергей Владимирович, Вы мне сказали, что ни одна из царствующих особ, царствовавших в XIX веке – я имею в виду представительниц женской половины человечества – не были удостоены такого количества выставок. Чем это объяснить? Сейчас выставка в Царском селе, две выставки, одна из которых в Кремле, другая в Вашем архиве. Т.е. три большие выставки посвящены императрице Марии Федоровне. 

К.ЛАРИНА – Я бы добавила, Майя, к твоему вопросу, для того, чтобы все-таки и нашим слушателям напомнить, вообще, в чем ценность, невероятная ценность именно этой исторической личности в истории России. Я бы немножко бы об этом поговорила. Земфира, пожалуйста, Вы хотели, да? 

З.ТРЕГУЛОВА – Вы знаете, я бы, наверное, просто… я думаю, что на этот вопрос как раз лучше ответит Сергей Владимирович. А я бы просто поставили точки над «I» и объяснила, какие выставки сейчас… 

К.ЛАРИНА – Да. 

З.ТРЕГУЛОВА – …открылись и открываются. Небольшая камерная выставка «Рисование в семье императора Александра III», сделанная по инициативе Государственного архива Российской Федерации, совместно с музеями Кремля, развернута в парадном вестибюле Оружейной палаты. И эта выставка камерная, на ней представлено, по сравнению с выставкой в зале архивов или с выставками в Петербурге, не так уж много экспонатов, но она говорит об этой семье действительно очень много и очень важное. Очень большая выставка развернута в зале федеральных архивов, каталог которой, вот, разыгрывается в сегодняшней программе. Безумно интересная выставка, которая является частью, видимо, вот, той уникальной выставочной программы, которую вы проводите. И предыдущая выставка, связанная с Павлом I, и с его семьей также вызвала огромный интерес. И самая масштабная выставка – я даже полагаю, что это, как бы, уже некая такая, чрезмерность – примерно несколько тысяч экспонатов развернуто в Манеже Петербурга. Огромная выставка, в которой участвуют почти все музеи и архивы России. 

С.МИРОНЕНКО – Вы знаете, действительно, это как-то и даже меня удивило, сколько различного рода мероприятий – простите за этот канцелярский язык – проводится в связи перезахоронением Марии Федоровны. И я как-то довольно долго думал: а почему? И пришел к очень простому выводу: она была, по всей вероятности, самой человечной императрицей на русском троне. Она была веселая, умная, обаятельная, волевая. В ее жизни было и счастье, и трагедия – ее сын погиб, невестка погибла, внуки погибли. Она пережила их, она не хотела с этим смириться, и поэтому не приняла колчаковского следователя Соколова, который хотел вручить ей тома своего следствия, которые бы неопровержимо свидетельствовали о том, что вся семья погибла, семья ее сына. Она продолжала сохранять надежду, что кто-то жив, потому что, напомню, советское правительство, вплоть до Бориса Николаевича Ельцина, не признало, что семья была убита зверски в Екатеринбурге. Было только заявление, что расстрелян Николай, а семья укрыта в надежном месте. 

К.ЛАРИНА – И от этого, кстати, вот это бесконечное количество мистификаций на тему тех, кто выжил, да? 

С.МИРОНЕНКО – Естественно, естественно. 

К.ЛАРИНА – И принцессы, и княжна, и прочее, прочее. 

С.МИРОНЕНКО – Эти все рассказы об Анастасии… 

К.ЛАРИНА – Да, да, да, да, да. 

С.МИРОНЕНКО – …потом появление множества наследников, претендентов на русский трон и т.д. Одним словом, это была очень такая, яркая и разнообразная натура. И не то, что кто-то сверху приказал сделать столько много выставок и разных других событий, как концерт в Копенгагене, выставка в Копенгагене и т.д., а это естественное стремление показать эту женщину во всем ее многообразии. И возможность это сделать. Потому что, помимо архивных материалов, конечно, сохранилось огромное количество экспонатов – их тех дворцов, в которых жила императрица Мария Федоровна вместе с Александром III и т.д., и т.д., и т.д. Художественные ее произведения. Кстати, она была очень хороший художник, 

З.ТРЕГУЛОВА – Она была блестящим рисовальщиком. 

С.МИРОНЕНКО – И я благодарен музеям Кремля, которые вместе с нами организовали эту выставку. Потому что, знаете, грандиозное грандиозно, большое, так сказать, велико, а есть какие-то очень интимные и очень камерные вещи, которые, с моей точки зрения, может быть, для человека внимательного и имеющего возможность не только разумом, но и чувством что-то видеть, рассказывает очень много. 

К.ЛАРИНА – Ну, например? 

С.МИРОНЕНКО – Ну, Вы знаете, вот, я смотрю на те рисунки, которые представлены на выставке в Кремле, и вижу, насколько разными были дети императрицы. Ну всех, вроде бы, учили очень хорошие художники. Боголюбов, например – сейчас один из самых таких, модных художников маринистов российских, картины которого расходятся на всех мировых аукционах. Но смотрите, как по-разному они рисовали. Какой нежный, поэтичный Георгий – сын, который, к сожалению, очень рано умер, в 1898 году, и который, наверное, был любимый у Марии Федоровны. Какой сухой, ясный, хороший, но какой-то пресный Николай. 

З.ТРЕГУЛОВА – Да, и это удивляет… 

С.МИРОНЕНКО – Меня это совершенно не удивляет, потому что я… да. 

З.ТРЕГУЛОВА – …на фоне артистичных рисунков остальных детей. 

С.МИРОНЕНКО – Да, конечно, да. И… 

З.ТРЕГУЛОВА – Вернее, выделяется, скажем так. 

С.МИРОНЕНКО – И это полностью соответствует моему представлению, которое сложилось от чтения его дневников, писем и вообще, занятием историей конца XIX – начала ХХ века. Прекрасная акварелистка Ольга! Ее чудные натюрморты… А ведь то, что ее научили рисовать, во многом помогло ей в жизни. В эмиграции в Дании, не имея почти средств к существованию – это, кстати, к вопросу о несметных богатствах Романовых, которые неизвестно где хранятся, и масса авантюристов, которые морочат голову даже крупным нашим политикам о том, что это возможно, так сказать, вернуть. Так вот, Ольга, которая бедствовала, она зарабатывала на жизнь, продавая свои акварели. Чудные, наполненные каким-то солнечным светом. Знаете, вот тоже удивительно – и колористическое решение… человек, который придет на эту выставку, он для себя уловит очень много. А тут и вещи из московских музеев Кремля. Тут и яйцо Фаберже, которое, например, меня не раздражает. Я скажу свое частное мнение… Я не знаю… 

З.ТРЕГУЛОВА – Оно невероятно вписалось. 

К.ЛАРИНА – А почему оно должно раздражать? 

З.ТРЕГУЛОВА – А, ну Вы знаете, это, как бы, уже такая… ну, феномен Фаберже, как бы, навязан и, на самом деле, раскручен медиа-империей Малькольма Форбса. Эта мода пошла из Америки, и за последние десятилетия захватила Россию, как бы. Ну нельзя представить себе достойной русской выставки об искусстве и об этой эпохе… 

К.ЛАРИНА – Без яйца Фаберже. 

З.ТРЕГУЛОВА – Без яйца… ну, это не выставка просто. А здесь этот предмет – это единственный хранящийся в нашем собрании подарок Александра III супруге – это пасхальное яйцо с моделью крейсера «Память Азова», на котором наследник престола Николай, будущий император Николай II, совершил свое путешествие на Восток. И это яйцо из геотропа, оно действительно, очень тонко, изысканно сделано, оно очень не претенциозное само по себе, и прекрасно выглядит в витрине с рисунками, с маринами и самого Александра III, и его сыновей. В том числе в этой витрине представлен один из ранних рисунков Николая с изображением похожего корабля. 

К.ЛАРИНА – Простите, мы сейчас должны новости послушать, поскольку время новостей. Затем продолжим нашу программу. И кстати, новостной эфир продолжится уже с участием Ксении Басилашвили обязательно. 

НОВОСТИ 

К.ЛАРИНА – Вы слышите фанфары для королевы – эту запись нам предоставили, по-моему, чуть ли не в посольстве датском. А в Копенгагене у нас Ксения Басилашвили. Ксюша, ты здесь? 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, добрый день, Ксения! 

К.ЛАРИНА – Добрый день! Я так понимаю, что церемония перезахоронения идет уже со вчерашнего вечера, и вот действительно ли присутствует королева Дании на этой церемонии. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ты знаешь, пока еще нет. 

К.ЛАРИНА – Обещают. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Пока еще нет, потому что церемония… Я сейчас нахожусь в соборе Роскилле – так называется город, так называется этот собор – но церемония еще не началась, и королева еще не пришла. Как ты понимаешь, пока нет королевы, то и церемония не может начаться. Сейчас только гости начинают приходить, стекаться в зал собора на службу. Туда приходят и простые горожане, потому что продавались билеты для всех желающих, для жителей Копенгагена – там уже такая очередь выстраивается. И они тоже займут зал. И приходят гости – здесь и представители официальных делегаций датского правительства, и российская делегация во главе с министром культуры Соколовым. Но вот самое главное сейчас происходит в алтаре, и в алтаре уже стоит гроб с телом Марии Федоровны, и он покрыт штандартами военными российскими и датскими, и около него стоят военные, гусары в такой, парадной форме, с орденами. И надо сказать, что в принципе, здесь все как-то очень торжественно. Я бы сказала, так торжественно и в то же время тихо, без лишнего пафоса. Вот, даже то, как организована безопасность – совсем немного полиции, есть… дежурят полицейские, но при этом не перекрывают улиц, хотя очень большой слет гостей сюда ожидается, вот, из Копенгагена в Роскилле. Ну а церемония должна начаться, ну, где-то буквально минут через 15. Вот, только что распевался хор – очень красиво, это хор мальчиков этого собора. Так что буквально через несколько минут уже ожидается церемония. 

К.ЛАРИНА – Ксюша, я тебе скажу, что здесь, в студии присутствуют наши гости: Сергей Мироненко, директор Государственного архива Российской Федерации, и Земфира Трегулова, которую ты прекрасно знаешь, заместитель генерального директора музеев московского Кремля. И мы с Майей Пешковой. И вот, мы тут рассуждаем на тему, вот, роли личности в истории. Вот если говорить о Марии Федоровне, что такое она значит для российской истории. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да. 

К.ЛАРИНА – А вот к тебе вопрос тогда такой, уж коли ты в Дании находишься. А вот принцесса Дагмар для датчан – это кто? 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ты знаешь, вот, поскольку я уже… мне повезло, я второй раз в Дании, нас как журналистов, возили две недели тому назад по памятным местам, по тем местам, где росла принцесса, где она родилась, где потом жила, и куда приезжала со своими маленькими детьми, куда вернулась уже совершенно в одиночестве, одна. И у меня такое сложилось ощущение, что к принцессе Дагмар какое-то отношение очень искреннее у датчан, искреннее и нежное. Т.е. в какой-то степени она символ для них… символ, может быть, верности и служения, которое было ниспослано ей свыше, потому что да, она вышла замуж за русского императора, она осталась верна вере, она осталась верна стране, несмотря на то, что вернулась обратно к себе на родину. Вот такое к ней отношение. Здесь многие говорят о том, какой она была девочкой, какой она была любимой дочерью короля, и это тоже вспоминают. Здесь открылась большая выставка в музее Амалиенборге – это в замке – которая называется «До свидания, Дагмар!». Вот такая, очень искреннее, искреннее название. Там совсем немного предметов осталось, потому что многие уехали на выставки в Россию сейчас, и они выставляют там какие-то рисунки ее, декоративно-прикладное искусство, и прощаются с принцессой. Кроме того, здесь еще есть один аспект, потому что здесь достаточно большая диаспора русских эмигрантов, которые, вот, еще первой волны – 50 лет тому назад уехали из России. И вот они очень, надо сказать, жалеют расставаться с принцессой, потому что здесь и совершались службы поминальные несколько раз в год в православном соборе Александра Невского, чьей прихожанкой была Мария Федоровна. И в какой-то степени, они тоже прощаются с чем-то родным. Ну, при этом признают, что да, Мария Федоровна должна вернуться к своему супругу на родину. Здесь есть большой вопрос, потому что… т.е. на родину его, в Россию. Здесь есть большой вопрос, потому что не существует, как я понимаю, письменного завещания, есть только устное. И вот как раз вот этот момент, то, что отсутствуют письменные слова Марии Федоровны о том, что она хочет после смерти быть захороненной в России, рядом с Александром III, вот это и стало тем камнем преткновения для русской зарубежной церкви. Но сейчас уже все эти вопросы, вроде бы, решены, и русская зарубежная церковь тоже участвует в церемонии, ее представители. 

К.ЛАРИНА – Ну, и наверное, последний вопрос к тебе, для того, чтобы ты нас немножечко проводила нас вперед, по событиям, как дальше должна развиваться эта история – я имею в виду, церемония перезахоронения? Т.е. сейчас мы ждем королеву датскую, которая должна приехать в собор, так? Дальше? 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, сейчас мы ждем королеву. Сейчас начнется церемония – вот сейчас епископ в таком одеянии лютеранского священника в черном длинном камзоле и в белом таком… белой накидке вокруг шеи, он начнет эту церемонию, она продлится где-то около часа. После этого под салюты, фанфары тело Марии Федоровны вынесут из собора Роскилле, и медленно кортеж – это будет мотокортеж сначала – поедет до Копенгагена. Когда кортеж въедет в Копенгаген, гроб с телом императрицы будет переставлен на специальную колесницу, и это уже будет конный кортеж, который последует по самому центру столицы. И он проследует по королевским местам, на площадь с королевским дворцом. И у каждого памятника, связанного с Марией Федоровной, с ее памятью, будет останавливаться кортеж. Вот на 5 минут он остановится, в том числе, и около храма св. Александра Невского, и там пройдет православная поминальная молитва по Марии Федоровне. А далее, далее кортеж отправится в порт, и уже там состоится последний акт, когда гроб будет водружен на военный эсминец, и будет дан 21 артиллерийский залп, и прозвучит национальный гимн Дании, и этот эсминец отправится по направлению к Санкт-Петербургу. 

К.ЛАРИНА – Спасибо большое, Ксюша, будем, конечно же, следить за тем, что происходит с помощью твоих прямых репортажей. Но я надеюсь, что и наше телевидение покажет хоть какую-то часть церемонии, да? 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да. Очень много здесь… здесь все центральный каналы, здесь, вообще, журналистов очень много. Очень большой интерес. 

К.ЛАРИНА – Ну а гимн Дании мы можем прямо сейчас уже послушать. Ксюш, спасибо тебе большое, до встречи в Москве! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Спасибо! Спасибо! 

ГИМН ДАНИИ 

К.ЛАРИНА – Вот я предлагаю на этой торжественной ноте чуть-чуть все-таки задержаться, поскольку так мы, с помощью Ксюши, практически, вот, поприсутствовали, атмосферу Ксения нам передала очень точно, по-моему, вот того, что сейчас происходит в Дании. Но я так смотрела за реакцией Сергея Владимировича, и поняла, что у него есть некие поправки к тому, что Ксения говорила. Во-первых, то, что, вот, мы вспомнили про завещание Марии Федоровны – вот Вы нам скажите, что на самом деле, как это сосуществует? 

С.МИРОНЕНКО – Да нет, это действительно так, завещания письменного не существует. Но существует достаточное количество устных свидетельств людей, с которыми Мария Федоровна общалась, и когда она говорила о том, где бы она в конце концов хотела, чтобы ее тело покоилось, конечно, она называла усыпальницу императорскую Петропавловского собора, Петропаловской крепости… 

К.ЛАРИНА – Т.е. только устно она это говорила, да? 

С.МИРОНЕНКО – Да. Но, понимаете, а что было писать это в завещании, когда советская власть была крепка, да? 

К.ЛАРИНА – Никто ж не думал, что этим все кончится, конечно. 

С.МИРОНЕНКО – Ну кто, ну кто знал? Все-таки она надеялась, что с течением времени, может быть, это произойдет. И поэтому совершенно ясно, что по православному обычаю, конечно, она хотела покоиться рядом со своим мужем. И по человечески, мне кажется, это очень понятно. 

К.ЛАРИНА – А вот еще у меня такой к Вам вопрос: может быть, Вы знаете, поскольку все-таки занимаетесь, в том числе, и вот, историей, связанной с Марией Федоровной, как все-таки принималось это решение – вот, что мне интересно. Обсуждалось ли это в обществе, если мы говорим о решении датских властей все-таки выполнить завет принцессы и перезахоронить ее рядом с мужем? Это каким-то образом обсуждалось или нет? 

С.МИРОНЕНКО – Вы знаете, ну, во-первых, я не так хорошо следил за датским обществом, честно Вам скажу. Но… 

К.ЛАРИНА – Ну просто интересно! Потому что у нас бы это делалось совсем по-другому. Мы к другому привыкли. 

С.МИРОНЕНКО – Ну, Вы знаете…. И в Дании тоже это по-другому, потому что это личное дело королевской семьи. Это не решение правительства, это не решение парламента, это решение королевской семьи. Это очень правильно – у нас не понимают зачастую, кто что решает. Хотя было обращение президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина к датской королеве с просьбой, до этого были, конечно, проведены соответствующие переговоры на уровне министерства иностранных дел. Но это была подготовительная работа. А решение должна была принять Маргрете II, поскольку это семейное дело. 

К.ЛАРИНА – А обсуждать можете сколько угодно. 

С.МИРОНЕНКО – Обсуждать вы можете сколько угодно! 

К.ЛАРИНА – И высказывать свое мнение, вот как сейчас Ксения сказала, что русская зарубежная церковь очень как-то переживала по этому поводу, да, что не хотели отдавать. 

С.МИРОНЕНКО – Слава Богу, наконец мы видим, что епископ Марк присутствует на церемонии, значит, переноса праха, и этот вопрос урегулирован. У нас, знаете, нет представления о частной жизни вообще. Скажем, архив Марии Федоровны, который находится у нас, он полностью открыт, потому что произошла революция 17 года, все было национализировано, все стало народным достоянии. А в Дании частный архив датских королей закрыт. Это их частная собственность. 

К.ЛАРИНА – Потому что это монархия. 

С.МИРОНЕНКО – Ну, какая разница? А если бы они были и просто герцоги, если бы они были не монархи, а… 

К.ЛАРИНА – Т.е. это их частная собственность? 

С.МИРОНЕНКО – Конечно. 

З.ТРЕГУЛОВА – Ну, и это понятно. 

С.МИРОНЕНКО – Конечно. Это их частная собственность. И это их частное решение. Тоже самое в Англии, в Виндзоре. Для того, чтобы работать в архиве Виндзорского замка – вот я, например, работал – нужно получить разрешение королевы. Мало того, что если вы поработали, чтобы опубликовать то или иное письмо из частного архива, вы должны получить разрешение. И мы получали такое разрешение от личного секретаря королевы – обязательно дается бумага, что королева очень счастлива, что вы работали в ее архиве, что вы нашли такие интересные материалы, и что она с благодарностью примет публикацию. Так что дело, конечно, семейное. 

К.ЛАРИНА – Земфира, добавите? 

З.ТРЕГУЛОВА – Да, вот я хотела сказать буквально несколько слов. Да, что касается, вот, ситуации с архивами Романовых, это абсолютно, по-моему, уникальная ситуация, и когда ты читаешь каталог, тексты каталога выставки, развернутой в зале федеральных архивов, ты просто поражаешься, какого рода письма там опубликованы. И я абсолютно уверена, что если бы этот архив находился… если бы не произошло то, что произошло, и архив находился в частных руках, и требовалось бы разрешение, то вряд ли семья могла бы дать разрешение на публикацию каких-то определенных материалов. И еще один момент: вот, это слово прозвучало в репортаже Ксении, и мне кажется, что это такой, очень важный момент – слово «искренность». Здесь вот такое, очень… очень своеобразная ситуация. Это действительно частное решение. И вот все те выставки, которые открываются, то, что сейчас происходит, то, что мы пока видим, это все, вот, лишено такой, псевдогосударственной пафосности. Это все, вот, очень искренне и очень серьезно, и достаточно вдумчиво сделано. Еще один комментарий, который бы я хотела сделать, по поводу личности самой императрицы. Может быть, в отличие от других императриц в XIX веке на российском престоле, это был человек очень артистичный, искренний, открытый. И этот артистизм и высокий вкус, видимо, во всем, начиная с ее художественных работ, которые действительно уникальные и, вот, несколько акварелей, которые хранится теперь в музее Карельской автономной республики, ну действительно, очень достойные произведения искусства. Но ее высочайший вкус проявлялся еще и в том, как она появлялась в обществе, как она одевалась. Ее гардероб – это один из самых стильных и уникальных гардеробов. Он хранится по большей части в Государственном Эрмитаже. Она одевалась у самых известных дизайнеров своего времени, и ее гардероб, выполненный знаменитой фирмой «Борд», является действительно уникальнейшим собранием костюмов этой знаменитой фирмы. Они совершенны до мельчайших деталей. Это была действительно уникальная женщина. Она не была такой, императрицей, государственницей, и не могла быть, будучи женой императора Александра III – это была другая эпоха, нельзя сравнивать ее, конечно, с Екатериной. Но при этом она еще действительно была особенным, очень искренним и доброжелательным, и добрым человеком. И это отражается также и в совершенно уникальной благотворительной деятельности императрица Александры Федоровны. 

К.ЛАРИНА – Кстати, я хотела как раз у Майи спросить, как у литературного обозревателя, а что у нас существует, вообще, в литературе, вот, отдельно удостоена такой вот, отдельной книги сама Мария Федоровна? 

М.ПЕШКОВА – Дневники Марии Федоровны, которые вышли… 

К.ЛАРИНА – Которые изданы, да? 

М.ПЕШКОВА – Вышли в «Вагриусе». Они изданы. Это тот дар, который сделал Мстислав Леопольдович. У Вас хранятся эти дневники? Это передано было Вам? 

С.МИРОНЕНКО – Нет, это собственность Мстислава Леопольдовича. 

К.ЛАРИНА – Ростроповича? 

С.МИРОНЕНКО – Конечно, да. Но у нас хранится та часть, которая до 17 года. Поэтому в публикации «Вагриуса» соединены две части – после 17 и до 17, и это совершенно уникальное издание. Представляете себе, сколько у нас специалистов, которые владеют датским языком, да еще надо учесть, как Мария Федоровна писала, да? Вот, в свое время мы тоже немножко пытались, чтобы кто-то нам почитал эти дневники, но это безумно трудно. А сейчас просто выдающийся исторический источник для понимания того, что происходило в России в 17… во время войны, в 17 году и после. 

М.ПЕШКОВА – Я хочу вернуться именно к этому каталогу, «Императрица Мария Федоровна, жизнь и судьба». Меня потрясла здесь… все статьи, посвященные всем семи главам – условно назову главы, главы выставки. Каждая статья потрясающая. Но очень мне понравилась статья господина с нерусской фамилией. Это датчанин? 

С.МИРОНЕНКО – Да, конечно. Это Пребен Ульструб. Он пастор, и, в общем, наверное, неформально, а может быть, и формально, историк датской королевской семьи, главным образом, судьбы императрицы Марии Федоровны. Много лет мы знакомы с Пребеном, много лет он работал у нас. Мы сделали не одну выставку в Дании вместе. И он получил-таки разрешение работать в частном архиве датских королей. И вот те самые письма он извлек оттуда. Он работал в Гуверском институте Соединенных Штатов, потому что Ксения, дочь Марии Федоровны, и ее архив оказался там. И это позволило, в сочетании с теми материалами, которые хранятся в Государственном архиве Российской Федерации, сделать образ Марии Федоровны таким выпуклым, ясным и эмоционально окрашенным. 

М.ПЕШКОВА – Мне хотелось спросить Вас, почему именно эту фотографию Вы поместили на обложку? Ведь есть же парадные портреты, кисти знаменитых художников – и вдруг такая фотография. 

К.ЛАРИНА – Слушайте, ну фигура просто какая-то уникальная. Как рюмочка, посмотрите. Здесь сколько лет ей? 

С.МИРОНЕНКО – Вы знаете, здесь ей… она выглядела очень молодо. Видимо, потому что имела хороший характер, любила танцевать. Здесь ей 40 лет… 

К.ЛАРИНА – Да что Вы! 

С.МИРОНЕНКО – Да, да, это вот такая молодая женщина. Да, да, да, да. 

К.ЛАРИНА – Просто девушка, здесь девушка просто. 

С.МИРОНЕНКО – Почему выбрали эту фотографию, я Вам могу сказать. Вы посмотрите на ее глаза. Это не только фигура, но, во-первых, видно, какая она красивая, но, что называется, тонкий стан, изящная, в роскошном платье – в роскошном не потому, что в нем много золота, панбархата или, я не знаю, чего-то еще, просто оно очень изящное и элегантное. Но главное – это глаза. Вот человек с такими глазами для меня значит очень много. Не хочу ни с кем сравнивать, но я бы затруднился, вообще, найти кого-то из этой эпохи, у кого были бы такие глубокие, умные, ясные, проникновенные глаза. И вообще, мне кажется, что вот эта фотография – это, вот, Мария Федоровна. 

К.ЛАРИНА – А вот можно еще Вам вопрос задать, уважаемые гости… наверное, уже… мы уже к финалу близимся. А в чем все-таки тогда русскость Марии Федоровны? Есть, можно ли как-то это определить? 

С.МИРОНЕНКО – Ну, Вы знаете, что такое русскость? Первое, о чем можно говорить, это то, что она очень легко приняла православие. 

К.ЛАРИНА – А это, кстати, обязательное условие, да? 

З.ТРЕГУЛОВА – В отличие от ее невестки будущей. 

С.МИРОНЕНКО – Для невесты будущего наследника… 

К.ЛАРИНА – Обязательно. 

С.МИРОНЕНКО – Обязательно. Для других необязательно, и мы знаем, что среди большой фамилии в семье Романовых были немецкие принцессы, которые не принимали православие или, по крайней мере, приняли его не сразу. Она сразу легко приняла православие. Я не могу сказать, что она была набожная, в отличие, скажем, от Александры Федоровны, которая… это жена, императрица Александра Федоровна – жена ее сына, императора Николая II, которая, приняв православие, приняла ее и стала, знаете, как говорят, «он святее папы», да? Вот, нет. Она приняла православие легко и не как какую-то, знаете, трудную религию, а религию, которая помогает ей лучше понимать народ. Она была очень общительна. Вот в этом каталоге в статье Пребена Ульструба описывается замечательный эпизод, когда они вместе с Александром, еще будучи наследниками… Александр был наследником, в первый год своего замужества совершали поездку по рекам. И Александр не хотел выходить, встречаться с крестьянами. Люди, знаете, вот, по обычаю древнему русскому, выходили на берега этих рек, просили, чтобы наследник сошел на берег. Александр говорил категорически «нет». Дагмар не могла себе этого представить. Она вообще не понимала, она напишет об этом, что «я не понимала Сашу». Ну как можно не выйти? И, значит, она в городе Хвалынске вышла, ему ничего не оставалось делать, как выйти за ней. Он не сказал ничего, он прекрасно встретился с крестьянами, поговорил, там был стол, все прекрасно. Но когда они вернулись на корабль, он устроил ей дикую сцену. С битьем посуды, с киданием лампы. И она не могла понять вот это. Да, она из маленькой страны, да, там не было такого церемониала строгого, и не было таких ограничений на общение с народом и т.д. Но она приносила, вот, легкость в общении – и с самыми знатными особами, и с самыми простыми людьми. Она много занималась благотворительностью. Для русского характера это тоже очень важно – помощь раненым. Еще с Русско-турецкой войны 1877-78 года, когда она принимала участие в организации так называемых летучих медицинских отрядов. Потом она полюбила всей душой Россию. Это была для нее вторая родина, а может быть, даже важнее, чем первая. Трудно сказать. Знаете, у людей, там, где они родились… Но это была ее родная страна. Это было абсолютно видно. Это было… она делала это без надрыва, без, знаете, такой, обязательности – «ну, уж если я императрица, ну уж ладно, ну уж так и быть»… 

К.ЛАРИНА – Да, да, да, да. 

С.МИРОНЕНКО – «…я, значит, приму вот эти вот условия». Но она была человеком независимого характера. Скажем, Александр III не любил пышных балов, не любил танцевать и не очень это умел. А она наоборот, очень любила и умела, и она добилась того, что церемонии были нарушены. Они приезжали вдвоем на бал, император через час уезжал, а императрица оставалась до утра. Что абсолютно было невозможно ни до, ни после. 

К.ЛАРИНА – Как рассказывает Сергей Владимирович – как просто, вот, о живом человеке. Так интересно! Ну, я, кстати, скажу, что все, что вы сегодня не успели узнать, вы можете это узнать завтра утром, да, Майечка? 

М.ПЕШКОВА – Да, в программе «Непрошедшее время» в 8:35 Сергей Владимирович расскажет о взаимоотношениях свекрови и невестки, Марии Федоровны и Александры Федоровны. 

К.ЛАРИНА – И последнее – сроки выставочные давайте тогда объявим, как работают выставки, о которых мы сегодня говорили. 

З.ТРЕГУЛОВА – Наша выставка продолжается два месяца, до 19 ноября. Это в музеях Кремля. 

С.МИРОНЕНКО – Наша выставка открыта в выставочном зале федеральных архивов – Большая Пироговская, 17, и она тоже продлится до середины ноября. 

М.ПЕШКОВА – Я же напомню, что если вы собрались посетить выставку в федеральном архиве, пожалуйста, не забудьте с собой документ, паспорт. 

К.ЛАРИНА – Спасибо большое! Сергей Мироненко, директор Государственного архива Российской Федерации, и Земфира Трегулова, заместитель генерального директора музеев московского Кремля, - наши сегодняшние гости. И в финале передачи я вновь передаю слово Ксении Басилашвили, которая вас пригласит на выставки.