Суббота, 10 Март 2007

К.ЛАРИНА – 12:16, добрый день еще раз, у микрофона Ксения Ларина, у другого микрофона – Ксения Басилашвили, с которой мы тоже второй раз за сегодняшний день здороваемся в эфире – добрый день, Ксюша! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Добрый день! 

К.ЛАРИНА – И начинается наша программа «Кремлевские палаты», она у нас сегодня посвящена архитектуре, а еще конкретнее, архитектору Василию Баженову. А в гостях у нас Зоя Золотницкая, научный сотрудник Музея Архитектуры. Здравствуйте, Зоя! 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Здравствуйте. 

К.ЛАРИНА – Сразу про призы скажем? 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да. Нужно ответить на вопросы. У нас на выбор два вопроса. Вопрос первый: кто из известных русских драматургов был автором аллегорических текстов, сопровождавших торжественные церемонии – начало строительство Большого Кремлевского дворца Василия Баженова? Он был также и соавтором его речей на торжественных церемониях по строительству здания. Второй вопрос: архитектор Щусев не случайно выбрал именно это место на Красной площади для строительства Мавзолея. Дело в том, что позади, за кремлевской стеной, стоит еще одно здание, и вместе с Мавзолеем они образуют одну архитектурную линию. Что за здание за Мавзолеем, и кто его архитектор? Ну, не кремлевскую… 

К.ЛАРИНА – Какие вопросы сложные! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Конечно, это не кремлевская стена. Ну вспомните – все-таки на нем, на этом здании, еще часто флаг. Вот что это? 

К.ЛАРИНА – Так, расшифровываю тему дальше. Не просто Василий Баженов – «Планы реконструкции Московского Кремля при Екатерине II, и грандиозный Большой Кремлевский дворец архитектора Василия Баженова». А еще сегодня в анонсах я услышала наших по радио… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да. 

К.ЛАРИНА – «О непростых отношениях Василия Баженова и Екатерины II»! Столько интриг! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Я знала, как тебя заинтриговать, Ксюша. 

(смеются) 

К.ЛАРИНА – Что там за непростые отношения? Меня вот это больше интересует, естественно. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Да, отношения действительно были непростые. И должна сказать, что судьба самого Василия Ивановича Баженова непроста. И в истории русской архитектуры, хотя мы знаем его как великого русского архитектора, это сложилось уже на протяжении двух веков, но тем не менее, с его творческим наследием все очень сложно. Дело в том, что многие его проекты не получили осуществления. А то, что было построено, не все сохранилось. Поэтому когда исследователи обращаются к творчеству Баженова, то большей частью, к сожалению, пользуются все-таки его проектными чертежами или документами. И когда все начинают говорить о Баженове, то, конечно, все не минуют вот этой непонятной судьбы. И как сказал один из таких, очень известных исследователей 20-х годов уже прошлого века Владимир Сгура, «величественной и немного загадочной фигурой стоит Баженов в русском XVIII веке и заставляет удивляться своей странной судьбе». Судьба действительно странная. Если в начале она ему благоволила, потому что мальчик из очень бедной патриархальной семьи священников, который родился или в Калужской губернии, или в Москве – сейчас достаточно точно еще не установлено – и который жил недалеко отсюда на Молчановке, в приходе церкви Николы на Курьих ножках, потому что его дед был священником в Кремле, в кремлевских церквях Верхоспасских, и отец его был там же, псаломщиком в одной из церквей. И сначала они жили здесь, а потом перебрались вообще поближе к Кремлю. Так что вот эти связи – он был москвитянином – эти связи и начало его деятельности – все происходило в Москве. Он очень рано осознал свое творческое дарование, сам. И писал потом об этом, что он уже начинался как художник, и он учился живописи первоначально. Попал позднее в команду Ухтомского, архитектора, очень известного в середине XVIII века, затем его заметили, заметили первоначально как, опять же, живописца, но затем он стал постепенно переквалифицироваться в архитектора. И попал в гимназию при Московском Университете, был замечен Шуваловым, затем был приглашен в Петербург. И тогда, как он писал, «Академия Художеств мною первым началась». Ну конечно, не им, потому что учеников было около 50, но во всяком случае, он успешно прошел обучение в Академии Художеств. В 1760 году был командирован во Францию – а это было, как бы, возобновление пенсионерских этих поездок после времени Петра I, если вы вспомните, тогда очень много посылалось на обучение архитекторов и художников заграницу. Он попадает в среду первой архитектурной науки, самой высшей в Западной Европе, потому что Париж и Франция были законодателями тогда, вообще, в эпоху классицизма, моды всей архитектурной. Он проходит там великолепное обучение в мастерской Шарля де Вайи, посещает лекции, конечно, Королевской Академии архитектуры, затем он едет в Италию – два года там проводит. И за это время он настолько набирается опыта архитектурного – и теоретического, и практического, потому что он создает там проекты, и проекты эти были рассматриваемы, в этой Королевской Академии архитектуры ему был дан отзыв специальный, который был подписан одним из знаменитых архитекторов того времени Суфло, строителем Пантеона, он создал проект дворца Инвалидов, который послал в Петербург на утверждение. И он получает уже звание адъюнкта, т.е. назначенного – это предпрофессорская должность – еще не возвратившись в Петербург. Но когда он возвращается в Петербург – это случилось в 1765 году – так получилось, что он становится академиком, он выполняет специальную программу на звание академика, но профессорской должности при Академии не получает. Не было вакансий. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А скажите, вот эти вот дальнейшие его неудачи… потому что раз – проект не осуществлен, второй проект не достроен, и передали, опять-таки, другому архитектору, его ученику Казакову. Почему это происходит? Это такой мягкий характер? Невозможность настоять на своем при Екатерине? Робость какая-то? Или просто не нравились – ну, не по вкусу эпохе пришлись его здания? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Все гораздо сложнее, потому что это сочетание различных стечений обстоятельств, которые просто привели к этому. Потому что Екатерина, наверное, не случайно обратилась ведь к Баженову. Т.е. она даже не обратилась – так получилось, что когда ему не нашлось места в Петербурге, он поступил в артиллерийское ведомство капитаном, на должности капитана к Григорию Орлову. Но она, видимо, знала, Екатерина, что он прошел такое обучение во Франции. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Такую школу. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – А мы знаем, да, что Екатерина тогда была увлечена философией французской, вообще Просвещением, переписывалась с Дени Дидро, Дидро приезжал в Петербург, переписывалась с Дримом. И когда она приезжает в начале 1767 года в Москву и живет здесь целый год, и предпринимает очень большие усилия для составления нового уложения… т.е. она выбрала Москву местом своих новых начинаний. Это молодая Екатерина, она хочет создать просвещенную монархию – и именно Москву, столицу… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – И ей надо где-то жить в Москве. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Нет, старую столицу, во-первых, - она не случайно, она хочет проследить эту преемственность, эту преемственность подчеркнуть, это древняя столица. И она хочет это все сделать именно в Кремле. И она приглашает капитана артиллерии Баженова и рассказывает ему, видимо – о чем они там говорили, неизвестно, это все не задокументировано, ну, в общем-то, мы постараемся с вами впоследствии все-таки придерживаться документов, а не фантазий, которых очень много в наследии Баженова. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Фантазии – я на секундочку прерву – фантазии, конечно, есть – я такой скачок немножко вперед сделаю – однако же я хотела сказать, что разобрали часть кремлевской стены все-таки под строительство Баженова. И вообще, предполагалось, что кремлевской стены-то вообще не будет, Ксюша, со стороны Москва-реки, во всяком случае. И что, может быть, даже не будет некоторых монастырей, и церкви тоже не останутся. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Это слишком. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Это слишком, да? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Это слишком. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну вот, есть… вот, есть, пожалуйста… 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Чертеж. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – …рисунок. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Рисунок. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – И прекрасно-таки без кремлевской стены смотрятся храмы и соборы Московского Кремля. 

К.ЛАРИНА – Дай посмотреть. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Тут, конечно, может, это и кощунственная мысль, но неплохо. Больше видно. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Мы должны учитывать, что наше нынешнее отношение, по прошествии уже двух столетий после проекта, совершенно иное – отношение к памятникам. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – В чем состоял проект Баженова, реконструкции Кремля? В чем был его план? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Первоначально Екатерина, когда задумала переселение сюда части государственных учреждений и создание вот этой комиссии новых уложений, она хотела построить здание Коллегии, т.е. место, где бы собирались эти учреждения государственные, ну, как бы, поделить – как сейчас, вот, переносят конституционный суд, да, в Петербург – она хотела поделить это между Петербургом и Москвой. И это все было не случайно. Но Кремль тогда представлял из себя зрелище печальное. Мы должны с Вами представлять, что это был не нынешний облик вот этого ансамбля, реставрированного, несколько даже вылизанного со временем, а Кремль, который забрасывался на несколько десятилетий. Ведь сюда только временами приезжали монархи. Петр не любил Кремль. Единственное, что было построено в XVIII веке, при Петре, это здание Арсенала. Затем последующие императрицы – и Анна Иоанновна, и Елизавета Петровна, они на время только приезжали сюда и только поновляли какие-то здания в Кремле, и несколько дворцов было сделано ими, правда: при Анне Иоанновне временно стоял деревянный дворец, и Елизавета Петровна, снеся, кстати, древние дворцы, над алевизовыми подклетами надстроила дворец уже Растрелли. И конечно, XVIII век – это есть время проникновения – такое, сложное время – в средневековую систему Кремля новых сооружений уже новой эпохи. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Новый воздух, да? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Барокко и классицизма. И нужно нам понимать, каким приехал Баженов после Франции, воодушевленный новыми классическими постройками, полный энергии абсолютно, судя по его ранним проектам, по его программе, которую он написал. И выслушав это, Екатерина решается на строительство не только здания Коллегии, которое должно было быть, по предварительному проекту, просто симметрично Арсеналу, но и на строительство нового дворца. Ей действительно особенно негде было жить в Кремле и в Москве. Стоял старый Головинский дворец, был наспех построен неизвестным архитектором князем Макуловым дворец в Коломенском, и она между этими дворцами путешествовала. Поэтому, конечно… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, там палаты всякие были Грановитые. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – В Грановитой палате как раз и состоялось заседание этой комиссии нового уложения. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Потолки низкие были. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Ну, потолки, может быть, и не очень низкие, но это тоже был акт преемственности. Та Грановитая палата древнерусская, Соборное уложение Алексея Михайловича, и вот Екатерина II собирает 400 с лишним депутатов на составление этого нового свода законов. Это был вот такой торжественный политический акт, и конечно, Кремль, который проектировался, он должен был быть соответственен, вот, той новой эпохе классической и просвещенному вот этому классицизму, и тем задумкам, которые она предполагала, Екатерина. И весь 1767 год и 68 год Баженов планировал эту новую реконструкцию, перепланировку Кремля.

К.ЛАРИНА – Т.е. целиком весь комплекс он менял, да? 

К.БАСИЛАШВИЛИ – 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Он менял… 

К.ЛАРИНА – Потому что должен быть единый какой-то стиль… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Вот нужно, да… давайте сейчас нарисуем просто перед нашими радиослушателями, поскольку они не имеют перед собой плана… 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Дело в том… Да, это очень сложно. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, мы постараемся. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Дело в том, что если мы посмотрим на план, вот, каким был Кремль – вот такая вот хаотическая планировка, очень живописная, но типично древнерусская. Конечно, поглядев на это, архитектор эпохи классицизма – для классицизма главное симметрия, уравновешенность, прямые линия, геометрия – конечно, им хотелось как-то урегулировать первоначально эту планировку. Поэтому первый план, он и предполагал даже не строительство самого дворца, а вот, систему некоторых спрямлений, прямых линий… 

К.ЛАРИНА – Упорядочивание. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Упорядочивание, совершенно верно. 

К.ЛАРИНА – Да, да, да, да. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Создание регулярных площадей – большой круглой площади, шестигранной площади, строительство большого проспекта по бровке Кремля. Но это еще без дворца, это первоначальная планировка. Затем, когда пришли уже к тому, что дворец нужен – первая идея, так называемая, архитектора. Вообще, этих вариантов было несколько. И вот по этой первой идее… конечно, может быть, когда посмотрели на нее, несколько испугались, хотя была написана инструкция для того, чтобы не трогать Соборную площадь и центральные соборы, которые на ней располагались, это все было оговорено. Но вот первая планировка, она, как бы, подвигала, сдвигала несколько эти древние соборы, но в дальнейшем этот проект постепенно изменялся, и был создан новый проект… 

К.ЛАРИНА – Зоя, давайте мы сейчас пока остановимся, потому что мы… у нас сейчас время новостей, да – потом продолжим. Вот все-таки Вы наглядно показываете, уже лучше. Я думаю, что и даже слушателям понятно, как все это видоизменялось, эти планы. Сейчас мы слушаем новости, потом продолжим программу.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА – Ну, а мы продолжаем нашу программу с участием Зои Золотницкой, научным сотрудником Музея Архитектуры. Но я думаю, что пришла пора нам на вопросы ответить.

РОЗЫГРЫШ ПРИЗОВ

К.БАСИЛАШВИЛИ – Архитектора здесь мы, конечно, назовем. Сенат. Это действительно за Мавзолеем здание Сената – вот, которое с флагом государственным, а архитектор его – Матвей Казаков.

К.ЛАРИНА – Ну, а мы должны все-таки… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – То, что не дали построить Баженову, сделал его ученик. 

К.ЛАРИНА – А мы должны сейчас вспомнить еще и драматурга, да? Мы про него еще не сказали. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, и теперь вопрос про драматурга.

РОЗЫГРЫШ ПРИЗОВ (ответ – Сумароков)

К.БАСИЛАШВИЛИ – А я думаю, что Зое Валерьевне, наверное, надо объяснить… 

К.ЛАРИНА – Зоя, как Вам наша география? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Замечательно? 

К.ЛАРИНА – Да? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Я должна сказать, что я регулярно слушаю «Эхо Москвы», поэтому я не удивлена. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Почему Сумароков, при чем здесь он? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Ну, потому что, видимо, вот, дружеские связи, и то, что он был одним из первых… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Они дружили, да, с Баженовым? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Да. …собственно, писателей, драматургов – он был москвич, и ему было не… ну, ну, в общем, он был неравнодушен к этому, так скажем. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А что, устраивалось некое действо вокруг закладки первого камня? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Обязательно, обязательно, обязательно. Потому что это было, собственно, такое, все время контролируемое Екатериной II действо, которое продолжалось много лет. И я хочу здесь одну цитату привести, потому что, вот, все говорят о каких-то сложных отношениях. Как Екатерина говорила о Баженове в 1768 году: «Если изволите знать, кто Баженов, то имею честь объявить, что Баженов – тот артиллерийский архитектор, которым я завладела для постройки Кремлевского дворца». И она постоянно занималась этим дворцом. Если мы посмотрим огромное количество документов, которые были созданы на протяжении всего строительства, каждый свой шаг Баженов объяснял Екатерине – посылались чертежи, он сам много раз ездил в Петербург. Ничего без ее личного участия, одобрения в Кремле не делалось. Так что это проект совместный Екатерины II и Баженова. Программа все время контролировалась Екатериной, постоянно менялись ее вкусы в отношении, там, апартаментов внутренних. Она… 

К.ЛАРИНА – Т.е. он ей показывал какие-то эскизы, да?.. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Непременно, непременно – чертежи выполнялись в нескольких даже вариантах, лично ей представлялось все. Целые листы, исписанные ее исправлениями – что она желает видеть, вплоть до комнаты для прислуги в окончательном варианте проекте. И вот, на протяжении с 69 до 74 даже года постоянно этот проект улучшался, варьировался, и продолжалась над ним работа. Я хочу сказать, что работал Баженов в Кремле, и в Кремле была создана экспедиция кремлевского строения. Жил он в Потешном дворце. Там была его квартира, т.е. он был рядышком. Там была его чертежная мастерская, была создана целая команда архитекторов – это были люди, которые были заняты одним делом. Первым помощником был Матвей Федорович Казаков. Тут же обучались не только архитекторы, т.е. его личные помощники, но и вообще талантливые мальчики. И вот эта экспедиция… школа экспедиции кремлевского строения, она стала школой классицизма в Москве. Почему потом сразу возникло столько красивых зданий в Москве – после того, как, вот, прекратилось кремлевское строительство – большим толчком для этого была как раз работа над проектом Большого Кремлевского дворца. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ведь Петр-то запрещал строить в Москве. Было это, да. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Ну, запрещение Петра продлилось не очень долго, и… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Все в Петербург шло. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Последующие императрицы… дело в том, что столицу перевели в Петербург. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Ну, понятно. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – И поэтому сюда приезжали нечасто. И в общем, вот это стремление «обновить вид сего древностью обветшалого и нестроенного града» первоначально, как они хотели – вылилось все вот в такой проект полностью перестройки московского Кремля. 

К.ЛАРИНА – Это такой, последний и окончательный был вариант? Да? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Это почти окончательный, потому что не все, к сожалению, чертежи сохранились до нашего времени, не полностью. Что-то отвозили в Петербург, что-то потом рассеялось по собраниям – есть даже чертежи во Франции, в библиотеке Арсенала. По 20 собраниям эти чертежи разошлись. Поэтому полную картину представить довольно трудно, тем более, не глядя. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Но все-таки, что было… что было все-таки, вот, в окончательном варианте? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – В окончательном варианте главное – был дворец императрицы, фасад которого весь занимал южную сторону, которая глядит на Замоскворечье. Это 300 сажен, как говорили – это приблизительно около… между 500 и 600 метрами, если переводить все это. В Кремле предполагалось сделать несколько больших площадей, самая главная – овальная площадь, полукруглые площади. Площадь круглая, от которой расходились проспекты. И первоначально, конечно, Баженов предполагал весь ансамбль кремлевской перестройки раскрыть на Москву, т.е. сделать его, как бы, центром, чтобы на него смотрели все окрестности московские, и это все было, конечно, доступно для масштаба того дворца, который он проектировал. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Дворец гигантский. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Гигантский. 

К.ЛАРИНА – А правда, что, вот, пишут наши слушатели, что очень сильно повлиял на Баженова постройки Лувра и Версаля? Вот в этом выборе, да. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Естественно, он знал эти постройки, но просто размах, масштаб – не сама архитектура, потому что она несколько иная, а конечно, французские ансамбли, естественно… кроме того, он сделал. 

К.ЛАРИНА – Вот это вот… лучеобразная вот эта вот… 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Да. 

К.ЛАРИНА – Да? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Да. Естественно. Вот, видите, трехлучие знаменитое. 

К.ЛАРИНА – Да, да. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Но ведь даже модель Лувра Баженов во Франции делал, так что он все это изучал, он знал это досконально. И один из лучей должен был, конечно, проходить через стену Кремля и выходить триумфальными воротами сюда, вот, уже на Красную площадь – все это проектировалось. Но, вот, повторяю, это проект, который сохранился только в чертежах и модели. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А вот о дворце самом можно пару слов? Что за стиль, как он должен был выглядеть, этот дворец? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Ну, чтобы говорить о стиле, нужно посмотреть, конечно, на чертежи. 

К.ЛАРИНА – Да, да. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Естественно, это классицизм. Это классицизм французский, потому что он приехал из Франции, и кстати, вот это направление французского… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Колонны, колонны, да. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Стиль классицизм – это ордер. Ордерная система, которая берет свое начало из античности. И вот это перерабатывание античности, как бы, трансформация античности, она происходила и в эпоху Возрождения, и, конечно, в XVII-XVIII веке во Франции – они были законодателями моды. А в середине XIX века государыня жалует новый вкус. Очень быстро прекращается барокко, хотя достраивается еще Зимний дворец в Петербурге. Но Екатерина, как Вы знаете, не любила елизаветинское время и барокко. Естественно, она тут же забыла и поставила на нем точку. Поэтому новый вкус и классицизм, естественно. Должна сказать, что вот то, что Екатерина отводила Москве тогда такую важную роль, это сказалось и на масштабе первых классических сооружений Москвы. Вспомните, в 1764 году по программе Бецкого в Москве был заложен Воспитательный дом. Вспомните ансамбль Воспитательного дома – это тоже первая классическая постройка Москвы. Каков масштаб! 

К.БАСИЛАШВИЛИ – А где сейчас он, напомните. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Стоит Воспитательный дом… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Да, напомните… ну напомните нам – мы просто сейчас не помним. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – По набережной Москвы-реки, за разрушаемой гостиницей «Россия»… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Я, например, не москвич. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – …стоит ансамбль Воспитательного дома. Автор его, к сожалению, пока еще не установлен точно, но строил его архитектор Бланк, может быть, архитектором был Фельтен, потому что Воспитательный дом одновременно строился и в Петербурге. Это огромный ансамбль, который должен был принимать незаконнорожденных младенцев и, по программе Бецкого, воспитывать их до нормальных свободных граждан. И программа эта исполнялась. Дом, правда, строился очень долго, и был построен не полностью. Сейчас там Военная Академия. Но масштаб, если вы посмотрите, он, конечно, колоссальный. Но еще больший масштаб выбрал, конечно, Василий Иванович Баженов. И вот эти две постройки, они определяли все классическое направление Москвы, от них отталкивались, поэтому такое большое значение они имеют. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Начали строить Большой Кремлевский дворец Баженова? Что-то… уже строительство как-то началось? Раз камень закладывали, даже уже был сценарий Сумарокова стихотворный. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Конечно. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Значит, что-то началось? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Я должна сказать, что Баженова часто упрекают в некоторых изданиях в том, что он бумажный архитектор, что, поскольку ему не удалось осуществить свой грандиозный план и даже не достроить Царицынский ансамбль, и практически ничего не осталось, кроме частных домов, от его творчества – что он был не практиком. Но это все не так. Опять же, к документам если мы возвратимся и посмотрим это огромное количество указов Баженова о том, где, какую известь купить, где замочить, где ее расположить, как построить, и какие делать кирпичи – кирпичный завод специальный был построен на Воробьевых горах, для того, чтобы… т.е. материалы готовились. 

К.ЛАРИНА – А все-таки почему вот такая слава у него прожектера такого бумажного? Потому что большинство вещей не осуществимо было? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Просто не осуществимо. А потом, не все читают… 

К.ЛАРИНА – По каким – по каким-то объективным причинам, по каким? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Не все читают документы. Объективные причины были совершенно реальные, и об этом пишут исследователи, и в монографиях, и во всех… но все равно, как-то интереснее всего сочинять некоторые вот такие вот сказки, небылицы. На самом деле, когда Екатерина II задумала этот проект, то она хотела сделать, вот, Москву этакой столицей новых ее начинаний. Но потерпела неудачу комиссия по составлению новых уложений. Прошло некоторое время. Кроме этого, произошло довольно драматическое событие в истории Москвы – 1771 год, чумная эпидемия, моровая язва, эпидемия, которая была подавлена войсками, Орлова пришлось вызывать, потому что главнокомандующий Москвы Салтыков убежал в свою усадьбу Марфино и не мог справиться с ситуацию. И мы должны быть благодарны Василию Ивановичу Баженову, который был в Кремле в то время, как в Кремль в сентябре ворвалась толпа – бунт был – толпа ворвалась в Чудов монастырь и разгромила его, потому что именно там прятался архиепископ московский Амвросий. Амвросий, как человек просвещенный, хотел запретить моление у некоторых икон для того, чтобы не распространилась эта язва. Конечно, простым народом он был просто не понят. Он бежал в Донской монастырь, но около Донского монастыря он был растерзан этой толпой. 

К.ЛАРИНА – Кошмар… 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Это жуткое событие, которое, конечно, наложило отпечаток и на отношение Екатерины вообще к Москве. Она, в принципе-то, Москву не очень любила. Но после этого она вообще писала, что вот эта безрассудная чернь ее возмутила: «там кроме болезней и пожаров глупости много, все это отзывается бородою наших предков» - это вот ее точная цитата. Поэтому, вот, неудача, Кремль – символ уже неудачи с этими законами, законы пришлось просто отложить, разработку этих законов, и то, что, конечно, наверное, ей говорили о том, что нельзя все-таки переносить главное строение в Москву, а не в Петербург. Хотя даже Дидро советовал Екатерине в свое время – в 73-74 году – все-таки сделать столицей Москву, но тем не менее, вот это сочетание многих таких факторов… прежде всего, конечно, желание Екатерины. Она даже в 74 году еще делала некоторые поправки к проекту Большого Кремлевского дворца, причем совершенно конкретные, а не общие. Но тем не менее, в 75 году появилась причина, весной, которой можно было этот проект завершить. Дали осадку некоторые – земляные работы-то начались – и дали осадку… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Даже уже разбирали, да, чуть… успели… 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Стена была разобрана… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Полностью. Со стороны Москвы-реки. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Нет, не полностью, нет. Была разобрана Тайницкая башня, Первая безымянная башня, и то, это было по специальным указам, которые были подписаны Екатериной, вот «именным Ее Императорского Величества указом повелено учинить следующее: сломать городовую стену Москва-реки от церкви Благовещения до церкви Петра Митрополита». Но только эту стену. Кроме этого, были снесены вот эти древние здания приказов, но не полностью – если мы посмотрим акварель, сделанную в конце XVIII века, то нижняя часть этих приказов все еще сохранялась. Снесены были особо ветхие строения, но много церквей и монастырей снесено все-таки не было – нужно об этом помнить, и нельзя обвинять в лишнем. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Нет, в планах было. Если бы начали строить. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Если бы… как говорит, любит говорить Ксения, сослагательного наклонения в истории не бывает. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Так вот поэтому, наверное, Екатерина и не захотела воплощать этот проект в жизнь, потому что так бы она вошла в историю, как императрица, которая снесла древний Кремль. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Возможно… 

К.ЛАРИНА – Подождите, мы все время говорим, что, как будто два человека принимали участие в разработке этого проекта – царица и архитектор. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Да. 

К.ЛАРИНА – Но были же еще люди, которые высказывали свое отношение к этому? Там были какие-то оппоненты у него? Или… 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Оппонентов не было. 

К.ЛАРИНА – Не было? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – И не могло быть. Были люди, которые… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Т.е. конкурс ты имеешь в виду какой-то? 

К.ЛАРИНА – Нет, я имею в виду, люди, которые обсуждали, высказывали свое мнение, там, не знаю, противостояли бы этому. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Ну хорошо, вот я Вам прочитаю стихи Державина, очень интересные. 

К.ЛАРИНА – Общественность, возмущенная общественность. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Вы можете судить. Державин в 1770 году написал: «На случай разломки московского Кремля для построения нового дворца архитектором Баженовым». – Он был в Москве, он видел. – «Сияющи верхи и горды вышины, На диво в давний век вы были созданы. Впоследствии зрю я вас, покровы оком мерю, И в ужасе тому дивлюсь, сомнюсь, не верю; Возможно ли гробам разрушиться, возстать, И в прежней красоте чуднее процветать? Твердыням таковым коль пасть и восставлять, То должно, так сказать, природе променяться». И заканчивает он это стихотворение: «Баженов, начинай! Уступит естество». Вот такое, несколько двоякое отношение, которое можно по-разному трактовать. Было, но, конечно, вот такого общественного обсуждения никакого быть и просто не могло. Торжественная закладка была проведена в 1773 году. Екатерина в ней не участвовала. Были написаны торжественные стихи, Баженов выступил с речью, в которой, кстати, он впервые рассказал о том, как он почитает и любит древнерусскую архитектуру. На самом деле, перечислил даже некоторое количество памятников. Но по вот таким вот формальным причинам – причем московские архитекторы подтверждали, что можно все исправить и продолжить. И действительно, все это можно было построить, и Баженов был готов, и материалы были все подготовлены, и не только чертежи. Но, вот, формальный повод нашли – подтверждение петербургского архитектора Герарда, который был привезен специально, вот, по нему Екатерина дала указ о том, чтобы восстановить башни, восстановить холм. Но Баженов, оскорбленный, сказал, что он оставляет это тому, кому будет это поручено. Но к этому времени, по счастью, он уже занимался другой работой. В 1774 году начали проектировать, и знаете, что была победа на Турцией, и вот знаменитые Ходынские сражения – было поручено на Ходынском поле… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Реконструкции. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Реконструкция, да, этих сражений была поручена архитектору Баженову. Так что слегка Екатерина, как бы, подсластила вот эту горькую пилюлю. Но, естественно, проект этот сыграл огромную роль. И он обсуждается, и спорят о нем до сих пор. Поэтому вот та книга, о которой говорила Ваша слушательница – это одна из идей современного архитектора по поводу того, как, что имел в виду архитектор Баженов, потом что хоть написано и много было Баженовым, но все-таки полные тайны и идеи свои он так и не раскрыл. 

К.ЛАРИНА – А вот еще нам пишет Анастасия из Оренбурга: «Баженов этим проектом хотел воплотить концепцию «Москва – Третий Рим». 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Это было заложено в идее, конечно, подспудно, потому что она постоянно сопутствовала всем перестройкам Москвы и Кремля. Потому что, действительно, Москва – это третий Рим, это… 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Никто с этим не спорит до сих пор! (смеется) 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – с XV века, поэтому-то Бархин и пытается, как бы, собор св. Петра слегка вклинить в проект Баженова и показать, что вот та овальная площадь, эта циркумференция собора св. Петра, и овальная площадь Баженова – это, как бы, вот, близнецы-братья. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Друзья, просто у нас совсем мало времени, и мы должны все-таки сказать, что дворец-то сохранился. Сохранился он в модели. Потому что Баженов выполнил авторскую модель Большого Кремлевского дворца, которая раскладывается, складывается – он возил и показывал ее с собой… 

К.ЛАРИНА – Т.е. макет, да? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Модель, модель, не макет. Модель уникальная, как и весь проект.

К.БАСИЛАШВИЛИ – В Музее Архитектуры имени Щусева хранится эта модель. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Да. И главное, что было в конце, вот, проектной всей работы – это создание модели. Был специальный модельный дом построен в Кремле, и там проверялись все отдельные фрагменты этой громадной идеи. И она построена в определенном масштабе, она настолько совершенна и красива, и точна… 

К.ЛАРИНА – Из чего? 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Из дерева. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Уникальная вообще… 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – И модель эта разбирается – можно посмотреть внутри интерьеры. Кстати, интерьеры проекта сохранились только в модели. 

К.БАСИЛАШВИЛИ – Все из дерева, но такое ощущение, понимаешь, что и камень присутствует – такая работа. К сожалению, сейчас на реставрации. 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Работа точнейшая. 17 м – длина модели, 6 м – ее ширина, она представляет из себя весь предполагаемый ансамбль… 

К.ЛАРИНА – Надо же! 

З.ЗОЛОТНИЦКАЯ – Она возилась в Петербург на утверждение в 1773 году в разобранном виде. Затем судьба ее была такой же, собственно, драматичной, как и судьба всех начинаний Баженова. Она кочевала из новой Оружейной палаты в старую Оружейную палату, Румянцевский музей. Она была, конечно, повреждена в значительной мере. Она была и даже в Политехническом музее. Затем ее передали в 1936 году уже в Музей Архитектуры, и первое, где ее собрали заново – это был Белый зал, Музей Изобразительных Искусств имени Пушкина, к 200-летию со дня рождения Баженова в 1937 году. После этого она стояла в интерьере большого собора Донского монастыря, где до 1990 года помещался Музей Архитектуры. Сейчас мы надеемся, что… проходит ее научная реставрация, и когда-нибудь мы соберем ее уже в отреставрированном, обновленном виде. 

К.ЛАРИНА – Жалко… все, конец! Конец сегодняшней фильмы. Спасибо большое! Зоя Золотницкая, научный сотрудник Музея Архитектуры – наш сегодняшний гид. И на этом мы завершаем программу «Кремлевские палаты». Спасибо!