Я тоже ограничусь буквально несколькими соображениями, потому что такое волнение после всего услышанного. Я хорошо представляю, что Н.А. Маясова принадлежала к тому деятельному поколению интеллигентов, музейных сотрудников, которых в настоящее время уже практически нет. И когда мы сталкивались с ней непосредственно, несмотря на исключительное естественное отношение к коллегам любого возраста, мы конечно понимали колоссальный масштаб этой личности. Не только исследователя, но и личности как таковой. Атмосфера, которую умела создать Наталия Андреевна в общении буквально с двух слов, она становилась такой родственной и начинала относиться к нам как к родственникам, с которыми, с одной стороны, приятно общаться, и которым нужна её помощь. Вы втягивались в какие-то удивительные отношения и потом становились посвященным в разные личностные характеристики этого человека, и ваша жизнь при этом переходила в какое-то новое измерение. Все же я хочу, чтобы в этих стенах прозвучала такая характеристика Наталии Андреевны, которую можно сформулировать в одной фразе. Полагаю, что это был один из ярких фокусов культурной истории всей эпохи, к которой она принадлежала. Буквально на днях мне пришлось перечитывать интервью с Виктором Васильевичем Филатовым, который родился в 1918 году, был её ровесником, пришёл в реставрацию сразу после фронта, и человек, бравший интервью, спросил, как же он работал в таких ужасных материальных условиях. Журналист спросил, как же Виктор Васильевич смог столько сделать. Виктор Васильевич был несколько озабочен и сказал, что это была святая обязанность. Мне думается, что все представители этого поколения носили в душе эти ощущения, с этим жили, с этим преодолевал на первый взгляд непреодолимые препятствия. Эпопея их противостояния в Лавре в середине 1960-х годов это подвиг человеческий. Если бы они тогда это не сделали, то трудно представить, что было бы сейчас с музеями Сергиева Посада. Конечно, я была просто счастлива общаться с Наталией Андреевной.