Оружейная палата

К числу наиболее ранних экспонатов музея принадлежит группа изделий IV–V вв., выполненных мастерами Боспорского царства в технике перегородчатой инкрустации и относящихся к гуннской эпохе, или эпохе Великого переселения народов.

О давних политических и культурных связях Древней Руси с Византией свидетельствует небольшое, но ценное собрание византийского искусства V–XV вв.

Прекрасным образцом серебряного дела является кувшин с изображением девяти муз. Созданный около 400 г., он еще целиком выдержан в художественных традициях эллинизма. Для произведений классического периода развития византийского искусства характерны величавая торжественность и возвышенная отрешенность образов, а также использование античных пропорций в построении человеческой фигуры (реликварий XI в., ставротека XII в.). Высочайшим достижением византийских мастеров по праву считаются перегородчатые эмали. Среди целого ряда изделий, выполненных в этой технике, – золотой образок с изображением «Распятия» XI в. и наперсная икона с композицией «Сошествие во ад» XII в.

Оружейная палата обладает крупнейшим в мире собранием византийских камей, выполненных на полудрагоценных камнях. Особого внимания заслуживают две наперсные иконы с уникальными по величине камеями (на ляпис-лазури и яшме) с изображением Cпаса Вседержителя и панагии русских патриархов Иова и Иоасафа II, украшенные редкими в византийской глиптике геммами с многофигурными композициями.

В витрине также экспонируется группа произведений Сербии, Грузии и других стран, входивших в сферу влияния византийской культуры.

Исключительную ценность представляют наиболее древние памятники Киева, Чернигова, Рязани, Суздаля, Новгорода и других городов Древней Руси, более древних, чем Москва. Изделия XII столетия говорят о преемственности византийских традиций и высоком уровне русской домонгольской культуры. Редкие памятники XIII – начала XV века рассказывают о том, как, не порывая связи с византийской художественной традицией, русские мастера сумели сохранить в своем творчестве мастерство и черты национального своеобразия.

Уникальными памятниками ювелирного дела домонгольского периода являются предметы из кладов, найденных в Киеве, Туле, Старой Рязани. Кладов, подобных «Рязанскому», больше не находили ни в одном городе Древней Руси. Вещи датируются рубежом XII и XIII века. Все они выполнены из золота, украшены драгоценными камнями и великолепным кружевом скани. Изображения святых выполнены в технике перегородчатой эмали – вершины ювелирного искусства домонгольской Руси.

К ценнейшим памятникам серебряного дела относится потир XII века работы мастеров Владимиро-Суздальской земли, которая являлась вторым после Киевской Руси очагом русской государственности и культуры. Здесь были созданы замечательные произведения архитектуры, монументальной скульптуры, живописи, высокого уровня достигло и прикладное искусство. Интересна чаша черниговского князя Владимира Давыдовича – редчайший образец бытовой посуды XII века.

Особое место в русском искусстве этого периода принадлежит Новгороду, который в силу своего географического положения избежал ужасов иноземного нашествия. В ХIII–XIV веках, противостоя немецкой и шведской экспансии он сберег свою независимость, поэтому здесь сохранилась непрерывная традиция мастерства.

В конце XIV – начале XV века Москва из небольшого удельного города превращается в столицу самого могущественного княжества Северо-Восточной Руси. Для московского искусства этого времени характерно обращение к традициям эпохи национальной независимости страны – к домонгольской Руси, к ее художественному наследию. Причем московские златокузнецы нередко обращаются к тем домонгольским предметам, которые обнаруживали наибольшую близость к произведениям романского искусства. Примером тому могут служить золотые корона и венец оклада иконы «Богоматерь Боголюбская», а также серебряное кадило из Николо-Песношского монастыря, в исполнении которого явно сказалось влияние готического искусства.

Отзвуки романских традиций ощущаются и в серебряном двустворчатом складне мастера Лукиана 1312 года, исключительно редком в русском средневековом искусстве образце подписного произведения.

Наряду с «пророманскими» изделиями в московском искусстве начала XV века существовали и другие, говорившие о формировании нового стилистического направления. К памятникам переходного времени можно отнести оклад иконы «Богоматерь Владимирская», сделанный, скорее всего, для одного из московских списков особо чтимой на Руси византийской иконы XI века. Наряду с архаичными чертами в нем присутствует объемная моделировка фигур, высокое качество чеканки.

Важную роль в развитии московского искусства начала XV века сыграла деятельность митрополита Фотия. Приехав на Русь из Византии, он привез в Москву опытных ювелиров. Замечательным памятником, в исполнении которого своеобразно переплелись местные и византийские художественные традиции является золотой оклад рукописного Евангелия из Успенского собора Кремля.

В развитии московского ювелирного искусства первой трети XV века большую роль сыграли мастерские, организованные в Кремле митрополитом Фотием. Представленный в витрине золотой сканый оклад византийской иконы «Богоматерь Владимирская» – один из замечательных памятников этого времени, в котором своеобразно переплелись местные и византийские художественные традиции.

Новый важный этап в истории московского ювелирного дела пришелся на конец XV века, когда Москва стала столицей единого централизованного Русского государства. Время нам сохранило величественные памятники этой эпохи – стены и башни Кремля, Грановитую палату, колокольню Ивана Великого, Успенский, Архангельский и Благовещенский соборы. До наших дней дошло несколько великолепных образцов драгоценной церковной утвари, выполненных московскими серебряниками для вновь построенных кремлевских соборов. На форме и художественном убранстве этих изделий в определенной мере сказалось влияние культового зодчества, примером чего могут служить серебряное кадило Благовещенского собора, а также Большой и Малый сионы Успенского собора. Из Успенского собора происходит еще один драгоценный памятник конца XV века – рукописное Евангелие в серебряном окладе. Этот оклад, в котором удачно использованы декоративные и технические возможности скани, литья, эмали, – один из прекраснейших памятников московского ювелирного дела XV века.

Шестнадцатый век – блестящая пора в истории московского ювелирного искусства. Московские ювелиры, сохранив лучшие традиции предшествующих эпох, достигли в этом столетии высочайшего профессионализма в различных технических приемах обработки и украшения золотых и серебряных изделий.

Одним из любимых способов декорировки драгоценных предметов стала чернь. К числу прекрасных памятников черневого искусства XVI в. относятся роскошное золотое блюдо 1561 г., икона-мощевик 1589 г. с изображением Богоматери на престоле и святой Ирины, а также выполненные в 1598 г. для московского Архангельского собора потир и кадило. Украшающие их черневые изображения, в которых ярко выражено графическое начало, являются своеобразными образцами гравюры на металле.

Значительная роль в художественном убранстве изделий отводилась эмалям, отличающимся гармоничным и изысканным колоритом, в котором преобладают белый цвет и голубой разных оттенков.

Наряду с чернью и эмалью широко применялась чеканка, интересным образцом которой служит драгоценный оклад иконы «Богоматерь Знамение».

В XVI веке, после венчания на царство Ивана Грозного, особую пышность приобретают дворцовые церемонии и церковные службы. Для их оформления в Кремле, в «особой серебряного дела мастерской» «делают про государя… утвари» из самого драгоценного материала – золота. Их отличает изысканная простота, спокойная логика форм и изящные надписи, изображения и узоры, выполненные в технике черни, которая стала одним из самых изысканных способов украшения драгоценных изделий. Памятники этой витрины по праву относятся к подлинным шедеврам русского ювелирного искусства.

В XVI в. ведущим художественным центром страны стал Московский Кремль с его производственными и художественными мастерскими, в том числе и ювелирными. В кремлевских мастерских трудились как лучшие умельцы-серебряники, созванные со всех концов Русской земли, так и иностранцы. Сотрудничество местных златокузнецов с западноевропейскими мастерами эпохи Возрождения оказало определенное воздействие на русское ювелирное искусство. Влияние Ренессанса ощущается, например, в орнаментации многих памятников XVI в., в общем принципе построения украшающего их декора. При этом творчество московских ювелиров, по-своему воспринимавших иностранные образцы, полностью сохранило свой собственный, глубоко национальный характер.

Русские ювелирные изделия XVI в. отличаются изысканной простотой и спокойной логикой форм. Орнамент, как правило, образован из стилизованных растительных элементов, исключительно изящных по рисунку. Орнаментальные композиции имеют четкую, строго ритмичную схему с ясно выделенным основным мотивом. Нежная по колориту эмаль, бархатистая чернь, крупные неграненые драгоценные камни, создающие мягкие красочные пятна, завершают декоративное убранство этих редких по красоте вещей. В XVI столетии эмаль, как правило, использовалась в сочетании со сканым орнаментом. Так декорированы, например, великолепные произведения грозненского времени: золотой оклад Евангелия 1571 г., оклады иконы «Богоматерь Одигитрия» и мерной иконы царевича Ивана Ивановича «Иоанн Лествичник», а также напрестольный крест 1562 г.

Большой интерес представляют три агатовые камеи – редкие по величине и красоте произведения русской глиптики второй половины XVI в. Одна из них, с изображением Иоанна Предтечи, украшает панагию, принадлежавшую царю Ивану Грозному.

В XVI–XVII веках Новгород оставался крупным ювелирным центром, сохранявшим свой индивидуальный почерк. В XVI веке особенно широкое развитие там получила серебряная скань. Для нее характерен сердцевидный орнамент, расположенный на фоне, сплошь покрытом мелкими колечками из более тонкой нити. Так декорированы представленные в витрине напрестольный крест, оклады Евангелия и икон.

Во второй половине XVI века для украшения сканого орнамента начали использовать эмаль. В дальнейшем, в течение всего XVII столетия, эмаль по скани являлась одной из излюбленных техник новгородских серебряников, при этом для новгородской эмали характерна сдержанная гамма темных зелено-синих тонов. Наряду с эмалью по скани в новгородском ювелирном деле была распространена и эмаль по резьбе. Прекрасным образцом этой техники является чаша потира из церкви Жен-мироносиц с резными изображениями святых, расцвеченными прозрачными эмалями.

Большой интерес представляют серебряные стаканы, украшенные тончайшей резьбой и позолотой. Они были выполнены во второй половине XVII века известным мастером Григорием Ивановым для новгородского митрополита, а позднее патриарха всея Руси Питирима. Рисунки на стаканах говорят о том, что мастер был хорошо знаком с европейской гравюрой, уже известной на Руси этого времени.

С 1986 года в Оружейной палате экспонируются два редких памятника первой половины XVII века с превосходной высокорельефной чеканкой: крышка раки царевича Дмитрия из Архангельского собора Московского Кремля и крышка раки Кирилла Белозерского, выполненные мастерами Серебряной палаты Московского Кремля Павлом Власьевым, Тимофеем Ивановым, Василием Коровниковым, Василием Малосольцем. Руководил работой один из лучших ювелиров того времени «жалованный мастер первой статьи» Гавриил Овдокимов, который трудился в Серебряной палате Московского Кремля 40 лет (1630–1670). Чеканные изображения Кирилла Белозерского и царевича Дмитрия в рост необыкновенно выразительны и передают их индивидуальность, как в одежде, так и в чертах лица.

Подобных памятников декоративно-прикладного искусства сохранилось в России только три: два в Оружейной палате и один в Государственном Русском музее (Санкт-Петербург) – крышка раки Александра Свирского – вклад царя Михаила Федоровича в Александро-Свирский монастырь, расположенный близ города Олонец, откуда в 1923 году она поступила в Русский музей. Специалисты предполагают, что рака Александра Свирского могла быть выполнена той же группой мастеров-серебряников с Гаврилой Овдокимовым во главе.